Автор: NessyFleur
Беты: Anais и Senin-angel
Название: Разговор
Жанр: драма
Рейтинг: G
Пейринг: Хаус / Тринадцать
Дисклеймер: Шор
Размер: миди
Статус: закончен

Хаус сидел на полу в ванной.

Разбит. Раздавлен.

На ладони лежали две таблетки викодина. Ещё один миг, и боль ненадолго отпустит.

И пусть это - только временная мера. Ему было наплевать. Забыть всех: Уилсона, Кадди… Ханну. Всех.

Больше не осталось ничего. Только викодин и наркотический дурман, который подарит минуты безболезненного блаженства.

Возможно, снова явится Эмбер. Или теперь его спутницей будет Ханна. Или они обе. Ну, а чуть позже, на этот праздник смерти прибудет Катнер. Вместе веселее.

А возможно, будет передозировка. Может так будет лучше.

Руины.

Пустота.

Чёрно-белый мир. Больше не будет ярких красок. Никогда.

Стоило прикрыть глаза, и он видел Ханну. Её молящий взгляд.

«Я не люблю тебя» - слова Кадди вонзались в его душу тысячами иголок.

Две таблетки. Одно простое движение.

Шаги.

Поднял взгляд.

- Что ты тут делаешь?
- Хаус, что с вами? – Тринадцать ошарашено смотрела на своего начальника, сидящего на полу.
- Пришла проведать? Я очень тронут. А теперь – свободна.
- Хаус, вы принимали викодин? – Тринадцать не на шутку испугалась за босса. Дрожащие руки, полные отчаяния глаза. В таком состоянии она никогда его не видела.

Она слышала про его пациентку. Реми встретила Формана в холле больницы после того, как решила отдать своё прошение об отпуске Хаусу лично.

Она знала, что он будет подавлен. Знала, что Хаус тяжело переносит неудачи. Но она не думала, что всё будет настолько плохо.

- Сейчас приму. Захотелось молодость вспомнить. Не хочешь со мной? Я не жадный, могу поделиться, – Хаус пытался отвечать ей шуточным тоном, но ему с трудом удавалось сохранять самообладание. Больше всего ему хотелось сейчас выставить её за дверь.

Тринадцать тяжело вздохнула и опустилась на пол напротив него.

- Вот чёрт… - протянул Хаус – Только не говори мне, что ты собираешься здесь заночевать! Учти – больше двухсот баксов заплатить не смогу. Кризис, знаешь ли.
- Вообще-то я хотела, чтобы вы подписали моё заявление об отпуске, – Тринадцать, не обращая внимания на его высказывание, достала из сумочки листок бумаги и ручку и подала их Хаусу.
- О, понятно… Значит собралась умирать? Что ж, хорошо, давай подпишу. Увидимся на том свете и до свидания!

Хаус подписал листок и практически швырнул его в сторону Реми. Брови Тринадцать слегка изогнулись. Она убрала заявление и с тоской посмотрела на своего начальника.

- А никто и не собирается умирать, Хаус. По крайней мере, в ближайшее время. Только подлатаю себя чуть-чуть. Зачем всё так драматизировать? – видит Бог, как тяжело далось Тринадцать сказать эти слова спокойно и уравновешенно – Конечно, простите, что я свалилась вам, как снег на голову, со своими никчёмными проблемами и помешала вам жалеть себя, – голос Реми дрогнул.
- Вот здесь ты точно подметила - ты слегка не вовремя. Зачем пришла сюда?! Не могла оставить заявление у меня на столе?!
- Хотелось переговорить с вами лично, с глазу на глаз.
- Отлично! Мы мило поболтали. Заявление я подписал. Теперь давай всплакнем на прощание, а дальше - ты можешь катиться отсюда ко всем чертям! – раздражение Хауса достигло своего апогея.
- Господи, Хаус! Вы, как маленький ребенок! Ваш эгоизм просто не знает границ! – Тринадцать начала закипать, – Да, ваша пациентка умерла. Да, женщина, которую вы любите, не с вами. Это тяжело пережить. Я понимаю… - Тринадцать сочувственно посмотрела на него, – Вам больно – это я тоже понимаю, но нужно бороться. Нужно пытаться выкарабкаться. Нужно пытаться найти смысл в существовании. Ведь это – жизнь. Вы не должны сдаваться…
- О боже, только не надо проповедей! – перебил её Хаус – Не видишь смысла в собственной коротенькой жизни и пытаешься наделить этим самым смыслом мою жизнь?! Выбери себе объект попроще! Форман, я думаю, не откажется! У него, во всяком случае, ничего не болит! Со стороны – это выглядит довольно жалко – несчастная умирающая пытается наделить смыслом жизнь одинокого наркомана! Какая прелесть! – Хаус перешёл на крик.
- Да, Хаус… вот именно… вы достойны жалости… - на лице Тринадцать появилась гримаса отвращения, - Одинокий никчёмный инвалид, сразу хватающийся за викодин, не пытающийся даже чуточку приложить усилия, чтобы выкарабкаться из этой чёрной дыры. Вы – слабак, Хаус! - Тринадцать надеялась, что эти грубые слова возымеют действие.
- Я пытался… - само собой вырвалось у Хауса.

Он смотрел на неё долгим пронзительным взглядом.

Затем продолжил сорванным голосом:

- Я – не ты… В моём случае всё намного сложнее. Я пытался измениться. Я понял, что могу измениться. Я – изменился. Слез с викодина. Пытался быть счастливым. Смирился с тем, что Кадди с Лукасом. Чёрт возьми, я даже пожелал им счастья. Смирился с тем, что Уилсон счастлив. Пытался направить свою энергию в нужное русло. Спасал людей, как и прежде. Но Ханна всё равно умерла. И теперь… не знаю, что делать дальше. Я просто… не понимаю, как мне теперь жить… – каждое слово давалось Хаусу с огромным трудом.

Он не привык откровенничать.

Но в его прожженной душе накопилось столько боли, что контролировать этот поток мыслей и речей стало практически невозможно.

Тринадцать внимательно его слушала.

- Опять жалеете себя. Да, у вас всё намного сложнее… – протянула Реми, горько усмехнувшись.

Помолчали. Тишина казалась оглушительной.

Тринадцать продолжила:

- Хаус, вы не виноваты в смерти Ханны. Терять пациентов всегда больно. Но ещё больнее, когда ничего нельзя сделать.

Хаус усмехнулся:

- Поверить только, ты выступаешь в роли моего психотерапевта. Ты, которая ещё больше года назад занималась саморазрушением вместо того, чтобы бороться.
- Всё меняется.
- Всё остается неизменным, – продолжил Хаус.

Опять помолчали. «От этой тишины можно сойти с ума», -подумала Тринадцать.

- И чем прикажешь заниматься? Каким образом мне «попытаться выкарабкаться»?
- Как это чем? Делайте всё то, что вы делали раньше: избегайте больных, издевайтесь над командой, грубите родственникам пациентов, решайте головоломки, спасайте жизни… выполняйте свою работу! – Хаус знал, что она перечислит все эти пункты.
- Я смотрю, у тебя всё так просто?
- Конечно, просто. Ведь вы будете жить, – Тринадцать чуть вскинула голову. Её проницательный взгляд проникал в каждую клеточку тела.

Он положил две таблетки викодина обратно в пузырек. Тринадцать удивленно вздёрнула бровь.

- Можешь радоваться. Твой сеанс возымел временное действие. Но не думай, что всё то, что ты сейчас мне наговорила, я не знал. И без тебя прекрасно догадывался, что у меня есть моя работа и туповатая команда, – Хаус вновь начал сворачиваться в свой панцирь.

Губы Тринадцать изогнулись в неопределенной усмешке. Она знала, что он благодарен. Пусть и никогда не признается ей в этом.

Она поднялась и подошла к нему. Он ощутил лёгкое, как перышко, прикосновение её руки на своём плече.

- Моей силы хватит на нас обоих, – промолвила Реми.

Опять недолгий обмен взглядами. Она убрала руку с его плеча.

- Поднимайтесь, Хаус. Завтра будет новый день. А это, – Тринадцать взяла из рук Хауса викодин, - я, пожалуй, заберу с собой.
- Хочешь вспомнить молодость? - Хаус был в своём репертуаре.

Тринадцать только закатила глаза.

- До встречи, Хаус.
- До встречи, Тринадцать.

************************************

Реми вышла из квартиры Хауса и направилась к своей машине, стоящей на противоположной стороне улицы. Уже открывая дверцу, она заметила, как другая машина остановилась у дома Хауса. Оттуда показалась миниатюрная фигурка, одетая в розовую форму.

Тринадцать судорожно вздохнула. Проводила её взглядом. Посмотрела в ночное небо. Прикрыла глаза, не позволяя предательским слезам скатиться по её щекам. Постояла некоторое время.

«Живу. Дышу. Чувствую. Существую».

Реми открыла глаза. Тряхнула головой. Вытерла слёзы в уголках глаз. Затем села в машину и скрылась в неизвестном направлении.