Сигаретный дым засыпает где-то под потолком. Она пьет виски. Прямо с горла. К черту приличия, наедине с собой, можно быть такой, какая ты есть на самом деле. А это отражение в зеркале…
Не улыбайся так криво. Не смотри ей в глаза так, будто она – грешница. Все грехи спишут. Там, наверху. Конечно, если ангелочки с крылышками, заберут её туда.
Они роняют перья со своих кипельно-белых крылышек, прямо ей в ладони. Смотри, как красиво. Белое перо в её дрожащей руке. Бред! Точно, не нужно было рвать в клочья последнюю перьевую подушку.
Скорее всего, за ней придут демоны. Ты видел их в её глазах. Да, именно там, на самом дне. Они хохотали, отплясывали свои истерично-демонические танцы. Они смеялись над тобой, над твоими попытками выдернуть её из этого болота.
Слушай то, что она говорит. Слушай, не опускай глаза, не поворачивайся спиной!
Она истерично хохочет, потом рыдает, заламывая руки. Бледная, с синяками под глазами, в которых пляшут черти. Не жалей её. Прикоснись к ней.
Положи свою руку на её плечо, дай ей почувствовать это тепло. Ей холодно, разве ты не видишь? Она дрожит, то ли от сквозняков, то ли от бессилия. Виски, ещё, прямо из горла. Ей это нужно, не прячь бутылку.
Она закроется в ванной, включит воду, и будет рыдать, кусая губы. Не стучи в дверь. Замолчи! Пять минут, всего лишь пять минут. Следи за секундной стрелкой. Успокойся. Ещё немного, и она придет в себя.

Посмотрит на разорванную подушку, скользнет взглядом по твоему бледному лицу, дрожащей рукой схватит бутылку, и швырнет в стену. Все. Прошлое ещё одной истерики, останется только там, внутри.

Она попытается улыбнуться, потянется к сигаретам и отдернет руку, поймав твой взгляд, наполненный жалостью и укором. Она всегда знала, что сигареты – это не её.

Вздрогнет, придет в себя, и посмотрит на тебя. В её глазах нет ни демонов, ни ангелов. Ни ада, ни рая. Только обреченность и боль.

- Останься.

Скажет это полушепотом, и отвернется, боясь, что ты встанешь и уйдешь.

Ты сможешь уйти? Конечно же, нет. Ты не ушел неделю назад, не ушел вчера. И сегодня, ты будешь здесь. Оставайся, Роберт. Ты нужен ей. Нужен, слышишь?