Quote (Silvers)
под музыку Pink Floyd пришла в голову мысль об этом фике?
Pink Floyd - это святое. Он, родной.
Точнее, последние слова финальной композиции диска.
"Eclipse"
...
All that is now
All that is gone
All that's to come
and everything under the sun is in tune
but the sun is eclipsed by the moon.
There is no dark side of the moon really.
Matter of fact it's all dark."
"Затмение"
...
Все, что сейчас
Все, что ушло
Все, что придет
И все, что в гармонии под солнцем,
Но Луна затмила Солнце.
На самом деле у Луны нет темной стороны.
Суть в том, что она вся темная.
Добавлено (16.03.2010, 15:46)
---------------------------------------------
Еще одно странное продолжение.
Хаус
Чего она добивается? Что за нелепая игра? Пусть развлекается, сколько влезет, со своим детективом. Но втянуть в это Уилсона?!.
Так, стоп, у меня что? Вторая стадия? На смену отрицанию пришел гнев?
Только этого не хватало!
- Зачем. Ты. Это. Сделала. ?
Она смотрит на меня. Молча.
Она никогда раньше не смотрела на меня так – чужим, ледяным взглядом.
- Ты пришел оскорбить меня? Давай, наговори мне кучу гадостей. Тебе же не обязательно для этого лезть ко мне в душу. Скажи то же самое, что и всегда. Про мой возраст, про мою большую задницу, про то, что я давно уже не врач, что я никчемный администратор и вообще дура непроходимая. Про то, что у меня приемный ребенок, что я плохая мать и живу с человеком, которого не люблю и почти не знаю. Я достаточно сказала? Или у тебя есть свежие идеи?
- Господи, Кадди, не впадай в истерику, это же всего-навсего…
- Заткнись, Хаус! Это всего-навсего то, что ты думаешь обо мне на самом деле, и с удовольствием кидаешь мне в лицо при каждом удобном случае. Наслаждаешься тем, что можешь открыть рот, сказать все, что ты хочешь, и ничего в ответ не будет. Если я повешу свой манекен в холле, это не выход. Тебе мало будет просто пнуть манекен. Тебе нужно сказать женщине, что она уже слишком стара для тебя, а потом взглянуть ей в глаза. Даже если она улыбается, ей все равно больно, и это будет в ее глазах. А если эта женщина влюблена в тебя, то ей в миллион раз больнее. И это еще больше тебя развлекает. Ты пользуешься своей безнаказанностью. Ты уверен, что я никогда не отвечу тебе. Не хи-хи, ха-ха, а по-настоящему. Я знаю твои болевые точки, знаю куда и как бить. Куда воткнуть метафорический ножичек и провернуть для большего эффекта. Но ты прекрасно понимаешь, что этого не будет. И почему этого не будет. И наглеешь беспредельно.
- Так эта история с Уилсоном и есть твой метафорический ножичек?
- Что?!. Ну если ты так думаешь, то действительно считаешь меня последней глупой дрянью. Разговор окончен.
- Ты же знаешь, что не считаю. И это был вопрос. Вполне логичный вопрос, после того, что ты сейчас здесь наговорила.
- Хорошо. Отвечаю на твой вопрос. Нет, причины моего поступка были другие. Совсем другие.
- Так зачем ты это сделала?
- А тебе никогда не приходило в голову, что он – самый близкий мне человек. И то, что я сделала, очень логично, очень естественно. И что я не собираюсь жалеть об этом. Совсем наоборот.
- Что?!. Ты же понимаешь, что это – бред?
- Бред? Напряги свое воображение, посмотри на мир моими глазами. Уилсон – не только твой друг. Он и мой друг. Я понимаю, для твоего мужского шовинизма это заявление действительно звучит забавно. Но для меня это так. Когда он пытался справиться с потерей Эмбер, я была рядом с ним. Не как женщина, а как его друг. А где был ты? А? Когда мне действительно нужна помощь, я бегу к нему. Я могу обратиться к нему в любое время дня или ночи. Ты понимаешь, что это значит для меня? Пока ты гнобил мои попытки удочерить ребенка, изо всех сил доказывая мне, что мать из меня никакая, Уилсон бегал по юристам, собирал документы. У меня был сложный период – нелегко принять чужого ребенка. Он был рядом, поддерживал меня и переживал вместе со мной. Я могу долго перечислять все хорошее, что он для меня сделал. У моей дочери полно игрушек, которые он выбирал для нее. А что делал для меня ты? Пытался вырвать меня из операционной, когда та маленькая девочка должна была появиться на свет. Да, с удочерением не вышло, мать не отдала ее мне. Но тогда никто не знал, что все так обернется. Ты представляешь, как важно было для меня быть там? А ты измывался надо мной. Как всегда. В угоду собственному удовольствию.
- Ты специально вспоминаешь сейчас обо мне только плохое? Хочешь оправдать себя?
- Оправдать? Я не ослышалась, ты говоришь «оправдать»? А за что я, по-твоему, должна оправдываться?
- Я не ослышался, ты сказала, что была влюблена в меня?
- И что? Между нами так ничего и не было.
- Ты действительно так думаешь? Или тебе удобно сейчас так думать? А как же поцелуй? Он же был, и, кажется, не без причины.
- Ты поцеловал не меня. Ты поцеловал ту боль, которая была во мне. И ушел. Молча. Как всегда. Мы оба знали, что ничего другого быть не может.
- А Уилсон, между прочим, считал иначе.
- Именно поэтому я не могла быть с ним. В тот самый момент, когда больше всего в нем нуждалась. Лукас был большой ошибкой. Мне нужно было просто подождать. Но, надеюсь, эта ошибка многому меня научила.
- А-а-а. То есть ты просто коротала время с другим мужиком, набиралась опыта, а сейчас решила, что пора?
- Как у тебя все просто. Я больше не хочу жалеть о том, что я могла бы сделать, но не сделала.
- Теперь довольна?
- Вполне. И, в отличие от тебя, мною движет не стремление наказать всех за мои собственные ошибки, а желание быть счастливой.
- Ты о чем?
- О тебе. О твоем инфаркте. И о твоей ноге. И о твоей боли, в которой ты винишь всех, и за которую прячешься как за щит. Ты обвинял меня в лицемерии, когда я устроила праздник наречения. Хотя ты сам худший лицемер из всех лицемеров. Ты орешь больным в лицо, что они идиоты, что это «всего лишь чертова нога, рука», а сам?.. Ты же винишь Стейси. Винишь меня. Ты заставил Стейси дорого заплатить за спасение твоей жизни. Ты, великий диагност, прохлопал собственный диагноз! И ты всех заставил за это заплатить! И, судя по всему, счет ты еще не закрыл.
- Это и есть твой метафорический ножичек?
- Ножичек в ход еще не пошел. И, дай-то Бог, не пойдет никогда. Ладно, мы отвлеклись. Ты пришел, потому что тебе снова надо делить с кем-то Уилсона. Только вот я больше не царь Соломон.
- Не надо делить. Очень скоро он досыта натрахается и начнет от тебя бегать. Я просто подожду. Зачем зря суетиться?
- Вот и умница, передохни пока.
- Знаешь, о чем я думаю? На кой черт я один за всех отдувался в Мейфилде. По нашей теплой компании рыдает уютный блок на троих. Стоит нам только начать совместную терапию, и не выйдем оттуда до конца жизни. Как тебе перспектива?
- Хаус, ты же знаешь, в вашей с Уилсоном компании – хоть к черту в зубы.
- Ну так бы и говорила, а я тут мозг ломаю, что у тебя за план!
- Хаус, иди отсюда. Не хочешь работать, мне хотя бы не мешай.
- Так я звоню Нолану?
- Сейчас как брошу чем-нибудь тяжелым!!!
Мы смотрим друг на друга.
Это что, примирение? Мы оба хотели примирения?
И что же дальше? Бред. Полный бред.
:D 
