«А вот и да!»
«А вот и нет!»
«А вот и да!»
«Ну, нет! Вы только посмотрите на этого идиота!»
Несколько голов и вправду повернулось в сторону двух мужчин, которые остановились прямо посреди коридора второго этажа больницы Принстон-Плейнсборо. Но поскольку одним из нарушителей общественного спокойствия был доктор Грегори Хаус, случайные свидетели быстро вернулись к своим делам: всем было известно, что связываться со сварливым диагностом опасно для душевного равновесия, а иногда и для физического здоровья. Впрочем, на этот раз Хаус не нуждался во внимании окружающих. Он был настолько поглощен перепалкой со своим лучшим другом доктор Уилсоном, что потерял к остальному всякий интерес. К слову, онколог яростно защищался, что было на него совсем непохоже и объяснялось лишь крайней принципиальностью возникшего разногласия.
«А я говорю, что Санта-Клаус существует!» - для большей убедительности онколог даже топнул ногой.
«Неужели? И чем ты это докажешь?» – злорадно хмыкнул Хаус.
«Очень просто! Он… у него… а у него есть родственник!» – тут же нашелся Уилсон.
«И что с того?» – не понял диагност.
«Как что? Ну, у тебя есть родственники?» – Уилсон почувствовал некоторую неуверенность в голосе своего оппонента и пошел в атаку.
«Есть…» - буркнул Хаус, не поспевая за прихотливыми поворотами мысли своего лучшего друга.
«Правильно! И ты существуешь! Значит, Санта-Клаус тоже существует, потому что у него есть родственник!» – победно заключил Уилсон и сложил руки на груди.
«И как его зовут?» – главный ум Принстон-Плейнсборо чувствовал в этом какой-то подвох, но не мог понять, в чем он заключался.
«Дед Мороз!» – онколог старательно произнес иностранное имя.
«И где он живет, как его, Дед Маразм?» – Хауса вовсе не интересовал ответ, просто ему нужно было время, чтобы тщательно обдумать аргумент противника.
«Дед Мороз», - поправил Уилсон. «Он живет в Великом Устюге… Это в России…» - быстро уточнил он, предупреждая следующий вопрос друга.
«Ха! Ты все-таки идиот! Разве нормальный Санта-Клаус будет жить в России, да еще в этом… Великом Стяге!» – Хаус был уверен, что обнаружил трещину в доводах Уилсона.
«Но он там живет, правда! Мне бабушка рассказывала!» – продолжал настаивать онколог, хотя понимал, что Хауса ему не переспорить.
«А еще она рассказывала, что после дождя по четвергам раки свистят, да еще на какой-то горе!» – хмыкнул Хаус.
«На Кудыкиной!»
«Вот-вот! Нет у Санта-Клауса никаких родственников, и особенно в Великом Устюге. Кто же будет жить в России? Там ведь медведи… и снег!» – Хаус поежился и развернулся к двери своего офиса.
«Но ведь это Дед Мороз! Он должен жить среди снегов!» – воскликнул Уилсон и шагнул вслед в кабинет за Хаусом.
Вся команда была уже в сборе и ожидала прихода начальника: Кэмерон варила кофе, Чейз точил карандаши, а Форман читал собственную статью, напечатанную в одном очень авторитетном медицинском журнале.
«Скажите мне, мои маленькие друзья, верите ли вы в Санта-Клауса? Бывших семинаристов в расчет не берем!» – Хаус отмахнулся от Чейза, который уже успел раскрыть рот, и принял кружку с кофе из рук заботливой Кэмерон.
«А я верю!» – поспешно пролепетала она. Хаус, едва успевший сделать глоток, поперхнулся и закашлялся, одновременно пытаясь увернуться от попыток Уилсона похлопать его по спине.
«Конечно, он существует!» – с жаром продолжала Кэмерон, - «Кто же тогда дарил мне моих любимых кукол? Они были такие красивые, вы не представляете!» – в поисках поддержки она неожиданно повернулась к Форману.
«Конечно, ты же наверняка была хорошей девочкой», - вальяжно улыбнулся невролог, - «а вот Хаус, я подозреваю, не отличался примерным поведением! К таким детишкам Санта-Клаус не приходит!»
«Кто бы говорил! Интересно, что тебе дарил наш сердобольный старичок за каждую угнанную машину?» – усмехнулся диагност.
«А я в Санта-Клауса тоже не верю! Но я верю в нити добра, которые связывают людей в светлый праздник Рождества и помогают им возвысится над суетностью нашего мира и понять истинный смысл существования», - все в изумлении уставились на Чейза, который, несмотря на запрет Хауса, высказал свое мнение и смущенно уставился в пол.
«Звучит почти как альбигойская ересь!» - первым пришел в себя Хаус.
«Вот видишь, ты в меньшинстве!» – Уилсон удовлетворенно подбоченился.
«Я уверена, что это имеет для него ни малейшего значения!» – в дверях кабинета стояла Лиза Кадди с толстой красной папкой в руках.
«А я уверен, что ты меня поддерживать не станешь», – Хаус презрительно покосился на свою начальницу.
«И, как всегда, окажешься прав. Я каждый год пишу Санта-Клаусу письмо и прошу его выполнить самое заветное желание…» - взгляд Кадди стал мечтательным, а щеки зарумянились.
«Но оно, похоже, пока не сбылось…» - Хаус в притворной задумчивости уставился в потолок. «Знаешь, мне кажется, за детьми к Санта-Клаусу большая очередь… Да и исполняет он такие желания строго по списку и в крайне ограниченном количестве. Возраст, как никак – о здоровье надо думать. Ты лучше Чейзу письмо напиши: оглянуться не успеешь…»
Речь диагноста прервал громкий хлопок: Кадди сначала хотела треснуть своей красной папкой Хауса по голове, но затем передумала и обрушила ее на стол.
«Что, уже написала?» – вредный доктор никак не хотел униматься. «Ого! Ты немного переборщила, это ведь целый роман… в письмах!»
«Это медицинская карта вашего нового пациента!» – отчеканила Кадди и направилась к выходу, но у двери остановилась и обернулась к Хаусу с сияющей улыбкой. «Я очень рассчитываю на то, что постановка диагноза не займет много времени. Сегодня у нас рождественская вечеринка, и я хочу видеть на ней твою команду».
«А меня ты не хочешь видеть…» - недовольно пробурчал Хаус в спину удаляющейся начальницы.
«Ну, что ж, примемся за дело! Чейз, лови!» – диагност с удивительной проворностью перекинул папку реаниматологу, который, охнув, успел поймать ее в нескольких сантиметрах от пола. «Это же твой роман в письмах…»
«Я, пожалуй, пойду. До встречи на вечеринке!» – Уилсон поспешил оставить команду наедине с медицинской загадкой.

Встреча так и не состоялась: врачи бились над постановкой верного диагноза до вечера следующего дня. Хаус, против обыкновения, не покинул госпиталь, пока его подчиненные выполняли десятки разнообразных тестов. Сделал он это, правда, не из чувства профессиональной солидарности: его забавляло, как Форман, Кэмерон и Чейз, которым, разумеется, не терпелось пойти на вечеринку, а затем и просто разойтись по домам, нервно ерзают на стульях и время от времени посматривают на часы. Как только ответ был найден и состояние пациента стабилизировалось, они бесследно исчезли («Как по волшебству!» - усмехнулся диагност).
Уилсон все это время не появлялся, из чего Хаус заключил, что вечеринка удалась на славу. Лишь когда он начал собираться домой, онколог неуклюже протиснулся в его кабинет, заботливо обнимая внушительных размеров бутылку, трогательно перевязанную зеленой ленточкой.
«Привет! Веселого Рождества!» – улыбнулся он, протягивая бутылку Хаусу.
«По-моему, из нас двоих опохмеляться надо тебе. Пока некоторые празднуют, другие, представь себе, людям жизни спасают!» – ядовито заметил диагност.
«Это подарок для тебя!» – Уилсон продолжал излучать добродушие, не замечая язвительного тона друга. Хаус взял бутылку и с сомнением повертел ее в руках.
«Что это? Оно, вроде, красное… На станции сбора крови позаимствовал? Уилсон, сейчас Рождество, а не Хэллоуин!»
«Это наливка. Клюквенная. Я сам делал!» – гордо заявил онколог.
«Точно Хэллоуин! Нет… Судный день! Хотя это не праздник…» - Хаус наморщил лоб, подыскивая название пострашнее.
«Ничего подобного! Это вкусно! Сам узнаешь, когда попробуешь!» – продолжал настаивать Уилсон.
«А ты не разделишь со мной эту честь?»
«Ну…» - Уилсон замялся и покраснел, - «Понимаешь, мне тут позвонила моя вторая бывшая… От нее года три вестей не было, а тут… Хочет со мной поужинать. У нее был такой печальный голос, вот я и согласился. Вдруг у нее трудности, а я могу помочь?»
«Уилсон, женщины тебя погубят, даже скорее, чем меня погубит это», – Хаус вновь с подозрением покосился на наливку. «Ладно, может, попозже ко мне не заглянешь? Ключи у тебя есть…»
«Да… Только я их, кажется, потерял», – неуверенно протянул Уилсон и озабоченно почесал затылок. «Я всегда кладу их во внутренний карман пальто, а сегодня полез в него за визитницей и обнаружил, что их нет. По всему кабинету их искал и не нашел – просто мистика какая-то! Ладно, наверное, дома оставил, поэтому, если приду – постучу в дверь».
«А если я не откликнусь, значит, твой подарок подействовал», – Хаус постарался скрыть, что перспектива провести рождественский вечер в одиночестве его расстроила.
Уилсон попрощался и убежал, а диагност медленно натянул пальто, взял трость, остановился в нерешительности, раздумывая о чем-то, потом покачал головой, взял подаренную бутылку и вышел из кабинета.

Когда Хаус оказался дома, то первым делом позвонил маме: он опасался, что, попраздновав немного, уже не сможет вспомнить в нужном порядке имена всех тетушек, дядюшек и кузин, которым было необходимо передать привет и наилучшие пожелания. Исполнив свой семейный долг, диагност развалился на диване и включил телевизор. На экране замелькали рождественские ели, олени с ветвистыми рогами и смеющиеся дети, - праздничная чушь, наводящая страшную тоску. Хаус пару раз покосился на бутылку с наливкой, которую оставил на столике, потом вздохнул и отправился на кухню за стаканом (или из чего там пьют наливку эти сумасшедшие русские?).
Запах у подозрительной алой жидкости был сносный, вкус – непривычно сладкий, но по-своему приятный, и Хаус с удовольствием налил себе второй стакан. По телу разлилось приятное тепло, телевизор бубнил что-то невнятное и уже не казался таким гадким, и доктор почувствовал, что погружается в мягкую дремоту…

Хаус проснулся со странным ощущением, что в квартире кто-то есть. Некоторое время он лежал с закрытыми глазами, стараясь найти этому чувству рациональное объяснение. «Видимо, дело в телевизоре», - решил он, - «надо отключить звук». Но стоило диагносту успокоиться, как прямо за диваном послышался отчетливый хлопок. Хаус открыл глаза: телевизор был явно не при чем… Скорее всего, с полки или со стола упало что-то тяжелое, и упало оно не случайно – его уронили… Уилсон! Хаус улыбнулся. Бедняга все-таки сбежал от своей бывшей, отыскал ключи, приехал, нашел его, Хауса, спящим и не захотел будить.
Хаусу было отлично известно, что Уилсон терпеть не может, когда кто-нибудь незаметно подкрадывается к нему со спины, поэтому в голове диагноста тут же созрел коварный план. «Будешь знать, как бросать друзей на произвол судьбы в канун Рождества!» - злорадно подумал он, затем тихонько огляделся по сторонам, осторожно, стараясь не шуметь, поднялся с дивана и развернулся, чтобы лучше осмотреть комнату…
То, что открылось его взору, заставило Хауса прирасти к месту. На полу посреди комнаты лежал увесистый фолиант, один из тех, что занимали свое законное место на книжных полках в квартире диагноста, а над ним, повернувшись спиной к опешившему хозяину дома, склонился рослый мужик в красном полушубке с белой оторочкой, в такого же цвета штанах и огромных черных сапожищах. На голове у незнакомца красовалась красная шапка в тон костюму, а из-под нее на затылок вылезали волнистые седые волосы. Лихорадочно сложив в уме вышеперечисленные признаки, Хаус пришел к единственно возможному выводу: к нему пожаловал не кто иной, как Санта-Клаус. И, с трудом соображая, что происходит, доктор громко произнес первое, что пришло ему в голову: «Мне всегда казалось, что Санта-Клаус должен приносить в дом подарки, а не выносить из него вещи хозяев!»
Санта-Клаус, явно не подозревавший о том, что его обнаружили, вздрогнул, на мгновение замер, а затем… бросился наутек по направлению к кухне, энергично отмахиваясь руками от Хауса, будто вовсе не он, а диагност был представителем параллельной реальности. Хаус не ожидал такой бурной реакции, но она дала ему уверенность в собственном превосходстве над незваным гостем, и он бесстрашно ринулся вслед за ним.
Тем временем пришелец ворвался в кухню и подлетел к окну. Хаус, разгадав намерения беглеца, кинулся ему наперерез. Со шпингалетом Санта справился, а вот рама никак не желала поддаваться. Он в отчаянии дергал ее, рискуя разбить стекло. Диагност, предвкушая победу, сделал решающий рывок и… поскользнулся на чем-то вязком и вынужден был притормозить, чтобы сохранить равновесие. Это дало Санте несколько секунд, которыми он и воспользовался: окно с оглушительным треском распахнулось, гость перемахнул через подоконник и был таков.
Осознав, что Санта-Клауса ему теперь не догнать, Хаус тихо выругался, медленно подошел к окну и выглянул на улицу. Искать там следы от саней или оленьих копыт было бесполезно, потому что, как известно, веселый старик предпочитает летать по воздуху – видимо, там пробок меньше. Но даже если бы ему вздумалось вдруг прокатиться в этот вечер по земле, ни одна живая душа об этом бы не догадалась, ибо работники коммунальных служб потрудились на славу: тротуары были тщательно очищены от снега.
«Хм… Прыткий дед!» - с невольной завистью подумал Хаус и чуть наклонился вперед в надежде отыскать отпечатки волшебных ног хотя бы на газоне, который не успел пострадать от служебного рвения дворников. Никаких следов он там не обнаружил, но любопытство диагноста спасло его от серьезной травмы. Стоило ему перегнуться через подоконник, как что-то просвистело в паре сантиметров над его головой и с хрустом шлепнулось под кухонный стол. У Хауса перехватило дыхание. Он в ужасе обернулся, готовясь к новому потрясению, но тут же с облегчением рассмеялся: в вечернем полумраке кухни тускло поблескивала золотая упаковочная бумага, перетянутая бордовой лентой. Под столом, без сомнения, лежал подарок. Определить, откуда его бросили, уже не представлялось возможным, поэтому Хаус поплотнее закрыл окно, задвинул шпингалет и поковылял в ванную. Гений диагностики решил, что нужно умыться, прийти в себя и внимательно обследовать неопознанный летающий объект, запущенный таинственным посетителем.