Автор: Anais Жанр: ангст, конечно Пейринг: Хаус и Уилсон Рейтинг: никакой ПОВ: Уилсон Размер: мини Дисклеймер: Хаус и Уилсон принадлежат друг другу. Мне принадлежит только взгляд на них. От автора: "Если человек не навещает друга в тюрьме, это еще не значит, что завяли помидоры" (древнееврейская мудрость). -----------------------------------
Звонок разбудил посреди ночи.
Отвечать не буду. Не мое это дело. Больше не мое.
Отключаю телефон.
За окном ливень истязает водосточные трубы. Иду на кухню, жду, пока закипит кофеварка. Слишком рано, чтобы идти на работу, слишком поздно, чтобы попытаться заснуть.
Если бы мог обозвать его мерзавцем, трусом, бесчувственным идиотом, обозвал бы. Если бы мог пожалеть его, пожалел бы. Если бы мог злиться, злился бы. Если бы мог что-либо чувствовать, чувствовал бы. Но больше не могу. Пусто.
Так пусто, будто его имя выжгло в животе зияющую дыру. Так пусто, что я рассматриваю ключи от машины, и рука тянется за ними, но я не позволяю ей завершить жест, и ключи с опустошенным звоном падают на столешницу.
Мои обещания - не пустой звук. Так нельзя. Обещал себе, что не позволю, не сдамся, не поддамся. Обещал не быть больше тем, кто потакает безумствам, поощряет их и позволяет. Некоторые границы переступать нельзя. Нельзя по законам жизни, по законам долга, по законам дружбы. Столько лет я позволял все, что мог позволить. И всегда было мало. Мои границы не имеют больше смысла, не приносят пользы. "Не навреди", твержу себе, не навреди больше, чем уже навредил.
Если он нашел себе границы, кто я, чтобы их нарушать? Прочные стены, железные засовы, только они могут его ограничить. Пусть будет так, если так он выбрал.
Ветер бьет в стекла. Зовет: "Приди, приди, приди". Его одиночество разъедает пространство вокруг меня, кромсает воздух, требует разделения. Требует меня. Не могу. Не должен. Ради него не должен. Не должен напоминать о том, что он потерял, не должен укорять, не должен обещать то, что не смогу выполнить. Оставить его самому себе - вот все, что я могу.
Прислушиваюсь к себе. Рука больше не болит. Ничего больше не болит, даже то место в животе, которое болит всегда, то место, имя которому "Хаус", умолкло и не дает о себе знать. Это только ноябрьский ветер.
Зажило? Нет, такое не заживает. Такое отмирает вместе со всем остальным. Кажется, отмерло.
Что там было раньше? Пытаюсь вспомнить. Какие-то звуки, стук трости по паркету, треск костей, расколоченной стены, рвущейся по швам кожи, визг тормозов, смех из телевизора, звон бутылок, крики, "вы заказывали пиццу?". Что еще? Вой сирены, звонок подоспевшего лифта, телефонные звонки, об стену мяч, ракеткой, клюшкой для гольфа, рев мотоцикла. Ветер воет за окном. Еще? Скрип маркера по доске, резины подошв по летнему асфальту, попискивание мониторов, пейджеров, звон монет в автомате для соды, хруст чипсов, музыка. Все это называлось когда-то Хаусом. Набор звуков, больше ничего.
Он называл меня Уилсоном. А ведь у меня есть имя, мое частное, собственное имя.
Меня зовут Джеймс. У меня есть работа, уважаемая должность, я - высокооплачиваемый профессионал, я нравлюсь женщинам, я помогаю людям, я обладаю высокой способностью к сочувствию, мои межличностные качества высоки, я опытен и умел, я окружен любовью и вниманием, я нравлюсь, я стоящий, я нужный. Меня зовут Джеймс, Джеймс, Джеймс. У меня есть мать и отец. У меня есть братья. У меня есть три бывшие жены. Я источник зависти и вожделения. Многие хотят быть на моем месте. У меня есть имя. Мое имя - Джеймс, и пусть идут к черту все, кто это имя забыл. И пусть идет к черту тот, кто позволил мне забыть мое имя.
Я не выбирал такого пути. Не избирал жить для него, жить им, не выбирал быть спутником светила, развлечением и забытьем. Не выбирал боль, не выбирал страдания, не выбирал безумие. Не рождался на этот свет, чтобы разделять и позволять, чтобы не спать ночами и слушать вой ветра за окном, вой ветра, который сливается со скрипом зубов. Не рождался, чтобы идти следом, сзади, сбоку, сверять шаги, подстраиваться под чужие ритмы, прощать и еще раз прощать. Не рождался, чтобы ненавидеть то, что когда-то приносило любовь. Не моя это жизнь. Никогда не была моей. И только такой идиот как я, мог так заблуждаться и возомнить себе, что имя "Хаус" сможет стать его домом.
Кто-то обозвал это дружбой. Не я.
Любви не хватает, никогда не хватает. Любовь не прощает, она требует. Любовь не позволяет, но возводит границы. Любовь не выписывает опиаты наркоману, не смотрит снизу вверх на прыжки с балконов, не держит сумасшедшего за руку, когда тот уничтожает себя. Любовь живет для себя, а не для другого, и живя только для себя, она позволяет жить.
Тот, кто не жил для себя, не может подарить жизнь другому. И я не могу подарить ему жизнь, ту жизнь, которую он своевольно у себя отобрал.
Не звони мне больше, Хаус, никогда не звони. Слишком часто я мчался к тебе посреди ночи в дождь, в снег, в листопад, в звездное небо, в летящие над Нью-Джерси крыши, в палящее лето, в твои безумства, в твои сомнения, в твои вопросы, в ответы, в озарения, в буйства, в пьянства, в тебя, как на всех скоростях в стену дома. Слишком часто, чтобы понять: все мои устремления и благие намерения приводят к худшему результату. И не нужно быть тобой, чтобы сделать простой расчет. Вывод. Дедукцию. Хватит. Этого хватит. Никому из нас не стало лучше. Я не стал лучшим врачом, а ты не стал лучшим человеком.
Ничего я не дал тебе, кроме раздутой веры в твое всемогущество, иллюзии неприкосновенности, уверенности, что всегда будет тот, кто прикроет спину. Ты ничего не дал мне, кроме иллюзии нужности, чувства беспомощности и постоянной гложущей тревоги.
Пора расторгать этот дурацкий союз, раковую опухоль, питающую симптомы.
Не ненавижу тебя. Если бы мог, было бы проще. За что мне, в конце концов, тебя ненавидеть? За твою боль? За твою ригидность? За твою неуемность? За твою ненормальность? За твою исковерканную жизнь? За твоих демонов? Не тебя ненавижу, себя рядом с тобой. Себя ненавижу за то, что ты мне нравишься таким, каков ты есть. За то, что не хватает сил остановить тебя, уберечь, жало извлечь из твоей пасти, яд, который тебя отравляет. Ненавижу за то, что не могу дать тебе то, что тебе нужно. И за то, что не понимаю, что, мать твою, тебе нужно. За то, что столько лет прошло, и я не могу изменить свое вечное желание тебе помочь. И чем больше времени проходит, тем опаснее для тебя я становлюсь, и тем бестолковее мои попытки помочь тебе, попытки, которые толкают тебя все глубже в пропасть.
И кажется, Хаус, кажется, что нет меня больше. Кто я таков, Хаус? Скажи мне, кто я таков? Кем бы я был без тебя? Был бы? Ты ли поглотил меня, лишил имени, лишил законного личного места? Или я всегда был таким, бесцветным, безликим? Хочу узнать. Неужели не имею права? Неужели не заслужил права на себя, себя без тебя? Оставь меня в покое, Хаус. Оставь. Сгинь. Растворись в дожде, в ветре, в ночной глуши, в тюрьме своего одиночества, раз в жизни, дай мне быть самим собой.
Облучаю себя. Вот уже полгода, каждый день, выжигаю тебя из своего нутра. Букву за буквой, жест за жестом, воспоминание за воспоминанием.
Тошно, до чего тошно, Хаус. До чего пресен каждый глоток чая, до чего постыл каждый пациент, пахнет плесенью каждое воскресное утро и хочется блевать от вида живых людей, гуляющих по улицам, расплачивающихся, смеющихся, говорящих, надушенных, элегантно одетых манекенов в витринах, похожих на меня как отражения в зеркале.
Сипит кофеварка, клубится дым, запотевает кухонное окно. Красная чашка. Черный кофе. Белый сахар. Реальность. Отмечаю детали, засекаю, пытаюсь запомнить, ухватиться за них, в надежде прозреть. В надежде увидеть то измерение, в которое открывал мне ворота ты.
Не помню тебя, Хаус. Почти совсем забыл. Быть может, не было тебя никогда. Выдуманный хромой демон. Выдуманный друг, о котором мечтал, чтобы стать значимым. Твой поиск, Хаус, стал моим, твоя история - моей, моя жизнь - тень твоей, твой дар - мое призвание, призвание быть тебе. Кем? Кем, Хаус?
Зачем, зачем ты это натворил? Зачем все опять разрушил? Зачем заставил меня поверить, что мои слова хоть что-то значат для тебя? Зачем обещал меняться? Зачем тебе меняться? Зачем ты бросил меня, удрал, не позвал, ни разу не попросил о помощи? Разве моя помощь так мало для тебя значит? К чему тебе эта тюрьма? Неужели думаешь, что она сможет сберечь тебя получше, чем я? Неужели думаешь, что мы не смогли бы вместе искупить твою вину? Я бы не делал тебе легкой жизни, стал бы твоей совестью, грыз бы тебя, казнил, укорял, пока ты не заставил бы меня замолчать. Но ты выбрал иначе. Снова выбрал сам, никого не спросив.
Нет, Хаус, с меня хватит бесполезности. И у меня есть право выбора. Выбираю не знать тебя больше. Не хочу знать, что с тобой, как ты, где ты, глотаешь ли викодин, получаешь ли по морде, бесишься ли от скуки, или занялся курсами вышивания гладью.
Меня зовут Джеймс, и я выбираю плевать на тебя, забыть тебя, забыть твое присутствие, твои мысли и твои выборы.
Прыгай с балконов, сколько тебе влезет, жри крысный яд, трахни всех проституток Нью-Йорка, разнеси вдребезги все дома Принстона, разрежь свою вторую ногу, вырви свое сердце и брось его псам на помойке, оно же все равно ничего не стоит, только оставь мне мое. Мне больше нет до тебя дела.
Хаус. Далекий звук. Пустое место. Чужое имя. Не имя даже, фамилия.
Я - независимый человек. Я - человек с правом выбора. Я имею право на свою историю, в которой главным героем буду я.
Мокрая листва бьется в стекла, осыпаются капли дождя, стонет ветер в трубах, стынет кофе в чашке. Tусклый рассвет над городом, очередной день.
Чего они ждут, эти дни? Пробираются хищной чередой, один за другим, как стая шакалов, стоят, смотрят, все ближе, не решаются подойти вплотную, но окружают, чуют легкую добычу. И чувствую, что скоро набросятся, схватят, вгрызутся в горло, серый ком душащей шерсти проникнет в легкие, и не смогу с ними справиться, упаду безвольной марионеткой, жертвой серых мерзких животных, грязной стаи дней.
Черт бы тебя побрал, Хаус, тебя и всю твою жизнь, которая отличала день от дня.
Включаю телефон. Не мне же одному вечно просыпаться от звонков посреди ночи.
Anais, спасибо, большое спасибо! Умеете порвать душу тонким и точным описанием душевных страданий и метаний любящего человека, который никогда не сможет бросить свои чувства через плечо и спокойно жить дальше...
Разрыдали меня А цитировать хочется всё-всё-всё, каждое выражение как бриллиант. *поднимает глаза вверх, перечитывает и опять плачет*
Сообщение отредактировал Shady_Lady - Понедельник, 17.10.2011, 13:58
....любовь способна растворить прежнюю личность, но растворяя, она даёт любящему новую ипостась- бессмертную душу.
Анаис
Ваш фик напомнил это:
“Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает” (1Кор.13:4-8)[i]
"Хорошо было Адаму! Если ему случалось удачно сострить, он мог быть уверен, что не повторяет старые шутки" Марк Твен
Спасибо Anais, восхитительно, как всегда Меня вы тоже разрыдали. У меня в конце нарисовалась картинка крупным планом, как Джеймс подносит телефон к уху и видно седину на виске.
Смиренно склони голову перед фактами, но гордо подними её пред лицом чужих мнений. (с)
Спасибо, Анаис! После 2 серии хотелось вам в личку писать, про Уилсона спрашивать, очень уж у меня кулаки на него зачесались. Вот и ваш ответ. Хочу поверить в такого Уилсона. Хочу такого друга для Хауса. Мой намного примитивнее. Он сам выбрал этот путь, спрыгивать надо было намного раньше. Но я не могу быть объективной и беспристрастной, я слишком люблю Хауса. Буду перечитывать.
Anais, Вы угадали мои мысли.. вернее, желания.. Только мне хотелось попросить Вас описать последние события с точки зрения Уилсона, чтобы прояснить ситуацию, как вот...
Как я рада, безумно рада, что Вы снова пишете!! Это просто ужасно - Уилсон, уговаривающий себя, твердящий как заклинание, как гипноз: "Я свободен, у меня есть имя, я забыл Хауса" так яростно, что сразу видно - плохи дела у него с самовнушением... Ужасно, потому что проникаешься пониманием Уилсона, но Хауса обвинить во всём тоже нельзя... Кто прав, кто виноват... и самое главное - что теперь делать??.... вот что ужасно...
А еще - если вспомнить Ваши предыдущие фанфики и хорошенько представить, что это говорит тот самый Уилсон, который отличается от канонного в лучшую сторону, который не настолько эгоистичный, более мягкий, так вот если все эти слова прилепить не на Уилсона 2 серии 8-го сезона, а именно на этого, то становиться настолько больно... такая безысходность... что еще может стоять в этом мире, если такая дружба пошатнулась, которая настолько ясно, тепло и прочно была выписана в "Уилсоне", "Этюде.." и "Четвертой истории"....
Теперь концовка 2 серии кажется мне еще более натянутой и неестественной....
Вы не хотите продолжить этот фанфик? смотрит умоляющими глазами можно подождать следующей серии, чтобы глянуть, чем там дело завершится - вернут всё на прежние места, а потом утешить страдающих по краху этой дружбы.....
хотелось вам в личку писать, про Уилсона спрашивать
Польщена, что мой Уилсон приходится впрок и заполняет сериальные лакуны Он снова напросился, потребовал оправдания. Но это, конечно, мой Уилсон, тот самый, из "Уилсона", и не совсем канонный. Впрочем, они оба без Хауса не могут, как бы не пытались убеждать себя в обратном. И если честно, то мне вполне понятно поведение Уилсона и его нежелание навещать Хауса. У этого выбора может быть куча причин, часть из них я постаралась озвучить. И (мне) совершенно ясно из серии, что это он потребовал у Формана вернуть Хауса. Не вытерпел больше одиночества. А сцена в холле больницы, где Уилсон с тортом окружен компанией почитателей, представилась мне пробой того, чем он пытался заполнить себя в отсутствии Хауса. Я понимаю Уилсона не потому, что он прав, а Хаус не прав. Тут не может быть правых и виноватых, только очень запутанная связь двух одиночеств, в чем то болезненнная привязанность, в чем-то даже созавимость. И меня вовсе не удивляет, что Уилсон не навещал Хауса в тюрьме, и дело не в сломанной руке, рука, имхо, было просто последней каплей в чаше того бреда, который учинил Хаус (над собой прежде всего) в седьмом сезоне. Человеку любящему в какой-то момент стало невыносимо быть свидетелем этого мрака саморазрушения. И решение Хауса сесть в тюрьму - еще одна капля. Он же не попытался даже выйти на свободу, и в этом в какой-то степени тоже предал ожидания Уилсона, удрал, оставил его и не посчитался с его потребностями. А финал серии показался мне блестящим, потому что тоже давно напрашивался, еще со времен "Ноу ризон". Уилсон, бьющий Хауса той самой рукой, которую сломал Хаус. Справедливость и равновесие восторжествовали
Спасибо, Anais! Очень здорово, просто потрясающе написанный фик! Только, знаете, этот монолог Уилсона вызвал у меня стойкую ассоциацию с
Первый Шаг. Мы признали свое бессилие, признали, что неспособны управлять своей жизнью.
Второй Шаг. Мы пришли к убеждению, что только Сила, более могущественная, чем мы сами, может вернуть нам здравомыслие.
Третий Шаг. Мы приняли решение передать нашу волю и нашу жизнь под защиту Бога, как мы его понимаем.
Четвертый Шаг. Мы произвели глубокий и бесстрашный анализ всей своей жизни.
Пятый Шаг. Мы признали перед Богом, перед собой и каким-либо другим человеком истинную природу наших заблуждений
Шестой Шаг. Мы полностью подготовили себя к тому, чтобы Бог избавил нас от наших слабостей и недостатков.
Седьмой Шаг. Мы смиренно попросили Бога избавить нас от наших слабостей и недостатков.
Восьмой Шаг. Мы составили список всех людей, которым причинили зло, и приготовились попросить у них прощения и возместить ущерб.
Девятый Шаг. Мы попросили прощения и возместили ущерб, кроме тех случаев, когда это могло кому-либо принести вред.
Десятый Шаг. Мы постоянно осуществляем самоконтроль и, когда допускаем ошибки, сразу исправляем их.
Одиннадцатый Шаг. Мы стремимся путем молитвы и медитации углубить соприкосновение с Богом, молясь лишь о знании Его воли и о даровании нам силы для исполнения ее.
Двенадцатый Шаг. После духовного возрождения в результате выполнения предыдущих шагов, мы стараемся поделиться нашим опытом с теми, которые все еще страдают, и применять принципы Программы во всех наших делах.
- Привет, меня зовут Джеймс. Я - алкоголик хаусозависим. - Привет, Джеймс!
Ну, и, следуя системе, Джеймс из 12-ти шагов за год прошел только половину и сорвался , поэтому, на мое ИМХО сложно назвать эту историю Днем Независимости. Скорей уж День отказа от...
Простите за сумбур, текст очень эмоциональный - до костей пробирает. ЗЫ: За отсыл к посланию апостола Павла - отдельный респект! И спасибо. ______________________________________
*смущенно* а вот это совершенно несознательный отсыл
Ну, может и неосознанно, но всплывает не в первый раз,не только у Вас... Или я его так люблю, что оно мне везде всплывает. ______________________________________
Как я люблю Вашего Уилсона! Спасибо! Хочется мне, чтобы он всё же смог свою созависимость преодолеть и отстраниться, не разрушая себя. Жалко Хауса, но он должен быть один в этом автобусе. Хотя он, в некоторых случаях и является позитивной силой, но близких своих разрушает. Не видела вашего отзыва на очередную серию, подумала, что Вы тоже не смотрите больше. Погрустила, думаю и мне надо от этой зависимости избавляться. Здорово, что Вы здесь и творческий огонь горит! Как здорово, что все вы здесь...
Данный проект является некоммерческим, поэтому авторы не несут никакой материальной выгоды.
Все используемые аудиовизуальные материалы, размещенные на сайте, являются собственностью их изготовителя (владельца прав) и охраняются Законом РФ "Об авторском праве и смежных правах", а также международными правовыми конвенциями. Эти материалы предназначены только для ознакомления - для прочих целей Вы должны купить лицензионную запись.
Если Вы оставляете у себя в каком-либо виде эти аудиовизуальные материалы, но не приобретаете соответствующую лицензионную запись - Вы нарушаете законы об Интеллектуальной собственности и Авторском праве, что может повлечь за собой преследование по соответствующим статьям существующего законодательства.
Меня вы тоже разрыдали. 
