***
Уилсон повторяет еще раз:
- А я тебя предупреждал.
Он произносит слова только для того, чтобы напоминать о своем присутствии. Звуки сильной рвоты – это пока единственное, что доносится в ответ из-за полуприкрытой двери.
- У тебя страсть причинять вред самому себе. Была и осталась.
Несколько мгновений тишины. Шум воды из крана, повернутого на максимум, плеск и сплевывания.
- На любое возможное правило у тебя одна реакция, тебе непременно надо его нарушить. Опасно, рисковано, ядовито, тебе это всё…
Дверь распахивается. Хаус утирает лицо скомканной футболкой, швыряет ее в стирку и сварливо осведомляется:
- Где сказано, что человеческая пища ядовита для вампиров?
- Тебе выдали вампирский мануал и забыли в нем упомянуть, что нельзя заглатывать тарелку картошки-фри разом?
- Мне захотелось. Естественная тяга организма к сбалансированному питанию.
- Да, особенно естественная после моих неосторожных слов: «тебе, наверное, это есть не стоит».
Уилсон уже опаздывает на работу, но не уходит, остановился на пороге спальни.
- Ты иди, - говорит Хаус, заворачиваясь в одеяло. – Я в порядке.
Уилсон присаживается на краешек кровати:
- Насчет сбалансированного питания… может, ты прав…
- Раз признаешь мою правоту, значит, сейчас скажешь какую-нибудь гадость.
- Получается, ты питаешься донорскими консервами. Что если тебе нужна нормальная для твоего нынешнего состояния еда?
- Как это «нормальная»? Ты, когда стейк хочешь, отправляешься на ферму собственноручно корову свежевать?
- Не сбивай меня. У организма есть потребности, и какими бы они ни были, это данность, с этим надо считаться.
- Посмотрите на него! – восклицает Хаус, за неимением другой аудитории обращаясь к люстре. – Месяц назад он никак не мог поверить и подозревал несмешной розыгрыш, а теперь подталкивает меня бросаться на полуночных прохожих!
- Я проверил, - продолжает Уилсон, - у меня высокий гемоглобин. Мне только полезно, если ты будешь…забирать немного.
- До чего можно довести человека, отобрав у него гарнир. Дракула не догадывался о таком эффекте!
- Ты плохо выглядишь.
- Могильный хлад и мертвенная бледность – признаки вампирского здоровья, - Хаус скалится, демонстрируя клыки, - ничего мне не надо.
- Выспись, - мягко говорит Уилсон. – Мне пора идти. Захочешь смешать «кровавую Мэри», воспринимай название буквально, пожалуйста.

***
Уилсон использует самую лучшую из своих успокаивающих интонаций, когда говорит:
- Не вижу причин для беспокойства. Он мало изменился.
- Ты так считаешь? Знаешь, что я видела? Сегодня, в лаборатории.
Уилсон вопросительно приподнимает брови.
- Хаус на спор определял группу крови. На вкус!
- И как?
- Успешно! А также резус и уровень сахара! Взял за это с Чейза двадцатку сверху.
- Вот видишь! – радуется Уилсон.- Хотя, конечно… мда…
Кадди без особой надобности, яростными шлепками, перекладывает папки на столе.
- Так нельзя, - говорит она, чуть успокоившись, - я не знаю, чего от него ожидать.
«А еще ты боишься, - думает Джеймс Уилсон, - вот что изменилось, он тебя пугает».
- Только теперь не знаешь?
- Да, я и раньше не знала! – снова закипает Кадди. – Но жизнь не стоит на месте: ты выучился у него цепляться к словам, а он стал… перестал быть человеком!
Уилсон прикидывает в уме, стоит ли в качестве опровержения рассказать про ворованную картошку. Нет, глупо прозвучит, обтекаемая формулировка лучше:
- Он справляется, он себя контролирует.
- Наводить на пациентов клиники галлюцинации и прогонять их в психиатрию на обследование – это контролировать себя?
- Но в остальном его… новые способности только на пользу. Слышала, он поставил верный диагноз еще до того, как получил результаты тестов? Говорит, почувствовал.
- Это или очередной розыгрыш, или … не могу понять, тебе нисколечко не жутко?

***
- Не надейся от меня отделаться, - Хаус присаживается за столик к собравшемуся пообедать Уилсону.
- Где уж мне, ты пациентов на расстоянии ощущаешь, мой обед тем более.
- Если учесть, что пациента пришлось предварительно укусить, - Хаус поворачивает уилсоновскую тарелку стейком к себе, - то аналогия удачная.
Уилсон роняет с вилки салат и кое-как цепляет его обратно:
- Рехнулся?
- Напомни, кто рассказывал мне о прелестях естественного питания?
- Хаус, я совсем не то имел в виду!
- Конечно, ты собирался стать моим персональным донором. Это у тебя такая модель идеального мироустройства: пусть всем будет хорошо, все будут довольны друг другом, а Дж. Э. Уилсоном – в особенности. Не ревнуй, это был укус без любви, по медицинским показаниям. У пациента подскочило давление, а я его оперативно нормализовал.
- Хаус, ты понимаешь, что сам себе создал прецедент, который может повлечь необратимые последствия?
- Да не будет ничего, - Хаус втыкает нож в уилсоновский стейк, - сыт побочными эффектами. Кратковременная ментальная связь, прямая трансляция ночных кошмаров, представляешь? Я – врач, а не линия 911.
- Я думал, тебе доставляют удовольствие такие фокусы, - осторожно говорит Уилсон.
В глазах Хауса мелькает сумрачная тень, словно летучая мышь бесшумно пронеслась в вечернем небе:
- Даже слишком.
Уилсон не успевает уточнить, когда именно Хаус сказал правду, потому что тот уже попробовал стейк и сообщает:
- Тебе положили непрожаренный. Это кулинарный изыск или ты чем-то не угодил буфетчице?
- Я тут ни при чем, она растрогана твоей интересной бледностью и решила тебя подкормить.
Хаус отрезает еще кусочек:
- Признайся, что ты с ней в сговоре. Обеспечиваешь постепенное привыкание к человеческой пище, раз уж мне взбрела такая блажь.
Уилсон не спешит признаваться. Ему кажется, это больше, чем блажь и простое упрямство, ему не хочется примешивать неосмотрительные слова.
- Синтез и распад гемоглобина у меня сейчас протекают далеко не нормальным образом, - вслух размышляет Хаус. – И это явно инфекционное. Порфирия могла бы объяснить светочувствительность, но не всё остальное.
- Порфирию принято считать наследственной. Подожди, если это инфекция, тот пациент…
- Ничего с ним не будет. Но не знаю почему. Должны быть другие факторы, которые не бросаются в глаза. Ты поможешь мне с тестами?
От подозрений, какие тесты могут придти нынешнему Хаусу на ум, Уилсону становится не по себе, и отвечает он очень рассудительно:
- Потребуется много времени, реактивы, оборудование. Без посторонней помощи тоже не обойтись, ты – инфекционист, но не вирусолог. Тебе не кажется, что следует заручиться официальным согласием Кадди?
- Она согласится, - отмахивается Хаус, - по большей части тестировать я буду сам себя, такая экономия на подопытных кроликах ей понравится.
«Нет причин для беспокойства. Хаус по-прежнему ненормален, это его и спасает».
- Да, - кивает Хаус, - нормальный по твоим понятиям вампир уже летел бы, обернувшись летучей мышью, присасываться к приглянувшейся красотке.
Уилсон вздрагивает и потирает шею. Никаких отметин, вроде бы, нет. Хаус довольно улыбается:
- Я прав? Честное слово, я не подслушивал.
«Нас всех это тоже спасает»,- додумывает Уилсон.