Будет что интересно, и не сможешь осилить - кидай, переведу

В здании все еще царила напряженная атмосфера от посещения «инспекции». Было очевидно, что людям, живущим внутри, редко приходилось сталкиваться с военными, охраняющими наружные стены, и их внезапное появление вызвало в толпе волну беспокойства и страха, которая все еще не хотела сдавать свои позиции.

Он не мог поверить, что Кемерон так долго сумела продержаться здесь, одна.

Но она изменилась, это было очевидно.Она сидела, скрестив ноги, на кровати в углу одной из комнат, нервно перебирая пальцами бахрому покрывала. Он опустился на другом конце кровати, вытянувшись так, чтобы ноги не касались пола, и зажав в руках трость. Ее волосы вернулись к своему первоначальному каштановому цвету, который казался даже черным в тусклом свете, падающем от окна, но они были короче. Обрезаны сразу ниже плеч, делая ее слегка угловатой и резкой. Она выглядела старше, но по-прежнему красивой.

Все это немного озадачивало его. Он вспоминал, кем она была раньше – молодым темпераментным врачом, боготворившим его. Затем она просто испарилась, появившись и исчезнув из его жизни, так и не сыграв в ней какой-либо роли. И теперь…Она была старше, молчаливее, спокойнее…Когда она вернулась назад в больницу, в скорую, он был уверен, что станет свидетелем изменений, происходящих с ней – какими бы они ни были, ему хотелось это знать. Кем она будет? Каким врачом станет? Осознание того, что сейчас они сидели здесь и сейчас, а позади были годы…Годы перемен…Свидетелем которых он уже никогда не станет…Ему было неуютно…Он смотрел на нее и видел другого человека. Он скучал по той Кемерон. И от этого становилось еще хуже. Он не хотел скучать по ней. Не хотел скучать по ком-либо вообще…

«Ты молчишь…» - тихо сказала Кемерон. Он понял, что она делала то же самое – наблюдала за ним, отмечая изменения, произошедшие за это время.

«Оцениваю…» - спокойно поправил он.

Их встреча повлекла за собой воспоминания, к которым он не был готов…Не здесь и не сейчас…Они и так уже дрейфовали в напряженной неопределенности, избегая смотреть друг другу в глаза.

«Я на самом деле не знаю, что сказать»

«Я всегда думал, что должен быть какой-то способ заставить тебя замолчать» - он произнес, но в голосе явно не хватало юмора, чтобы это было шуткой.

«Много времени прошло»

«Да»

«Годы»

Он кивнул. Не стоило останавливаться на этом, но она чувствовала себя лучше, когда тишина заполнялась словами. По крайней мере, это в ней не изменилось.

«Как давно ты в этой куче дерьма?»

Она поежилась, оглядывая комнату. Они были одни, к счастью. Он и не хотел, чтобы вокруг них было много свидетелей. Только не сейчас…Это слишком личное…Слишком неустойчивое… Ряд коек стоял вдоль стены, но все они были пусты.

«Несколько месяцев»

Он удивленно приподнял бровь – это означало, что внутреннюю зону не открывали все это время. Кемерон кивнула, будто прочитав его мысли: «Они ни разу не открывали ворота с тех пор, как я попала сюда. Люди говорят, что проходит гораздо больше времени …»

«Думаешь это верно?»

«Надеюсь. По крайней мере, имеет смысл. Но им придется скоро открыть их, либо это просто подтвердит всеобщие подозрения, что они…»

«Уменьшают популяцию?»

«Да…» - они медленно кивнула, не удивляясь тому, что у него было такое же мнение: «Итак…когда ты прибыл?»

«Вчера»

Он подозревал, что стал более резким, чем она помнила, и видел, как она смотрела на него из-под опущенных ресниц, притворяясь, что изучает пол.

«Ты здесь, чтобы попасть внутрь?»

«А зачем еще?»

«Удивлена, что ты еще не там»

«Паршивая нога создала кое-какие проблемы. Они, похоже, не очень благодушно смотрят на физические дефекты»

«О…Даже не думаю…»

Это было обычным делом на самом деле, для настоящего мира. Один единственный недостаток, который он ненавидел больше, чем что-либо еще в своей жизни, приводил к достаточно большим проблемам. Политкорректность валялась где-то на обочине, уступив место перфекционизму и строгим критериям. Она знала все это и замолчала. Хаус решил оставить эту тему в стороне с обычным равнодушием.

«Почему ты еще не там? Они же не могут быть настолько избирательны»

Кемерон вздохнула: «У меня не сохранилось никаких документов. Я не могу доказать, что была врачом. Да и возможностей у меня было немного» - она произнесла это с долей обиды в голосе, но ему не хотелось отрицать очевидное.

«Ты все еще женщина»

«Спасибо, что сказал»

«Ты знаешь, что я имею в виду. Ты молода. Попадаешь в категорию – до 35 лет. Физически ты привлекательна… более чем…Господи, это просто дебилизм, если кто-то вроде тебя не может получить доступ…»

«Очевидно, так и есть, потому что я здесь» - лаконично сказала она. Его аргументы раздражали ее, и он почувствовал угрызения совести. В конце концов, он не собирался задерживаться здесь надолго. У нее таких гарантий не было…

«У меня есть пропуск»

Она моргнула, удивленная тем, что он сказал ей. Целый ряд эмоций промелькнул на ее лице. Это не длилось долго и вскоре сменилось небольшой улыбкой.

«Хаус…это здорово…на самом деле…Я рада за тебя…»

Рада…Какое идиотское чувство – какая-та случайная высшая власть решает, кто достаточно важен, чтобы выжить, а кто – нет, и все, что она может сказать, что она рада. Если бы это произнес кто-то другой, он был бы уверен, что тот врет. Но не Кемерон. Она на самом деле имела это в виду. И от этого ему было еще хуже. Он закатил свои глаза, скривившись, хотя в то же время был доволен, что в ней сохранилась хоть эта часть прошлой ее.

«Господи. Ты все так же готова жертвовать собой, как и раньше…Как глупо…»

Знакомый резкий взгляд метнулся в его сторону. Было удивительно. Несмотря на все происходящее, она продолжала столь же страстно реагировать: «А что не так в этот раз? Почему я не могу быть довольной?»

«Потому что если это не ты, то какой смысл радоваться. Вот и все»

Он понятия не имел, почему хотел, чтобы она рассердилась. Нужно было вернутся к реальности. Нельзя радоваться этой встрече. Мрачная истина происходящего казалось более уместной. Она не должна быть рада, не должна быть счастлива…Не должна так легко жертвовать своей жизнью в пользу его…Она должна ревновать, быть расстроенной, говорить о несправедливости всего этого.

Кемерон посмотрела в сторону, но он мог видеть, что она была раздражена – либо из-за его критики, либо из-за того, что рядом с ним она становилась прежней – он не мог сказать этого. Она слезла с кровати и подошла к окну, опустившись на подоконник.

«Ты совсем не изменился…Но по крайней мере сейчас окружающий мир дает тебе полное оправдание, чтобы быть настолько циничным»

«Раздражительным» - поправил он, прежде чем кивнул на ее замечание: «Так мне нравится больше»

Она вздохнула, но в этом было что-то печальное.

«Я на самом деле рада тебя видеть, Хаус»

Его озадачило изменение в ее голосе. Он кивнул и отвернулся. Прошло уже много времени с тех пор, как он с кем-то разговаривал вот так, и он почти понимал, почему она так говорила…

«Да…Я тоже»

Неловкая тишина снова повисла в воздухе, угрожая новым потоком воспоминаний о прошлом.

«Последний раз, когда я видел тебя…ты была еще в больнице» - сказал он в конце концов – «Защищала цитадель, даже когда все знали, что уже слишком поздно»

«Как и ты»

«Мне просто некуда было пойти»

«Не правда»

«Пожалуй»

«Ты хотел понять это…» - она горько улыбнулась: «Единственный диагноз, который ты никогда не смог поставить»

Он сжал губы, теребя трость между руками. Ему не нужно было напоминаний об этом.

«Ты знаешь…что случилось с кем-нибудь еще? Из больницы?»

«Нет» - он резко ответил.

Кемерон кивнула и сложила руки на груди : «Понятно»

Его это интересовало не меньше, чем ее: «Чейз?»

«Я не знаю. Мы были…Я не знаю»

«Мне жаль» - по его выражению можно было понять, что это действительно так, и ей стало неловко.

«Спасибо»

Хаус замолчал, глядя на нее. Ее силуэт четко вырисовывался на фоне окна, залитого солнечным светом. Отрешенность, горечь, печаль – все это читалось на ее лице, и он отказывался понять, почему это расстраивало его. Почему бы ей и не быть такой сейчас?

«Итак…может быть есть что-нибудь еще, что я должен знать об этом месте?» - он не хотел останавливать на прошлом. Была она и он. Единственные, кто оказались здесь и сейчас. Вот и все.

«Да нет. Я так не думаю. Здесь вокруг все не очень-то сложно»

«Все обычно бывает гораздо сложнее, чем кажется»

Добавлено (19.06.2008, 06:46)
---------------------------------------------
Когда она осталась одна, лежа в темноте, все еще ощущая присутствие Хауса в воздухе, прошлое наконец стремительно навалилось на нее.

Что-то, о чем она старалась забыть, в чем отказывала себе уже долгое время. Было бы лучше задушить в себе эти чертовы эмоции, избежать воспоминаний. Но лежа на кровати и чувствуя своим телом его тепло, прочно впечатанное в старый матрас, слыша в голове знакомый тембр его голоса, сложно было игнорировать их…

В первый раз она подумала не о Хаусе…О Чейзе…и о том дне, что разделил их.

В больнице царил настоящий хаос – половина сотрудников уже просто не пришла. Большинство этажей были зонами карантина, и закрытие больницы становилось все неизбежнее и неизбежнее. Они все знали это. Все роли были смешаны – никто больше не работал с повседневными, знакомыми болячками, все работали только над одной. Специальности не имели значения, квалификации – на кой они были нужны сейчас. Все, что было нужно, - руки добровольцев, но даже имея их, они не могли лечить…Потому что не знали, как…

Чейз хотел уйти. Он говорил, что остается все меньше времени…Нужно было успеть подготовится к тому, что неизбежно должно было произойти. Она знала, о чем он просил, что настало время отказаться от больницы и заняться собой…Трудно согласиться…но он был прав…Они сделали все, что можно. Настал момент, когда самоотверженность уже была равна глупости и неосторожности.

Она тихо кивала. Осознавая, что здесь остаются больные…без присмотра…Отчаяние и страх витали в воздухе, заставляя сердце сжиматься в груди.

Скорую сложно было узнать: медицинские препараты, инструменты беспорядочно валялись на каталках, кровати навалом стояли в коридорах. Все это угнетало еще больше. Это ее больница, ее отделение, та роль, которую она с удовольствием и гордостью исполняла каждый день. Теперь все гнило изнутри.

Но она не была готова уйти. Не в такой спешке…В последний раз…

Чейз вглядывался ей в лицо, ожидая увидеть там все…Что она поняла его и согласна с ним. Он стал таким мрачным и серьезным с тех пор, как все началось…Единственный, смирившийся с происходящим. Она встретила его взгляд и медленно кивнула: «Я скоро буду… сразу за тобой» - пальцы нехотя сняли маску с лица.

Он заколебался – она помнила это лучше всего. Будто понимал, что она остается по другой причине, и они оба знали, что никогда не скажут этого друг другу. Он наклонился, прижал губы к ее лбу, задержавшись там на долю секунды: «Будь осторожна…пожалуйста…». Его куртка последний раз мелькнула, и автоматические двери захлопнулись, выпуская его в ночную мглу.

Кемерон развернулась, окидывая взором Скорую. Несколько сотрудников все еще сновали вокруг, но все их движения были бесполезны. Тихие стоны боли и страдания…Везде вокруг…Но она не могла помочь…Никому…Ничего нельзя было сделать…Особенно, если она хотела сдержать обещание, данное Чейзу.

Вместо этого она направилась к лифту.

Двери закрылись перед ней, и она нажала кнопку нужного этажа, стоя прямо и глядя перед собой, будто это было обычным делом. Как будто это не было в последний раз, и завтра все повторится снова.

Четвертый этаж остался нетронутым. Здесь не было карантина, но он оставался таинственным и неподвижным. Офис Хауса освещался светом из коридора. Проходя мимо, она заглянула в соседний кабинет…Их кабинет. Стулья стояли недалеко от стола, будто команда только покинула их, прервавшись на середине обсуждения. Ее поразило то, как знакомо все это выглядело – как будто ничего не происходило все эти последние несколько месяцев…

Стеклянные двери зашуршали по ковру, когда она вошла, направляясь прямиком к его столу, глядя вниз, на кучи бумаг и принадлежностей, раскиданных в беспорядке, будто их в спешке перебирали, отбрасывая за ненадобностью. Все эти забавные игрушки и предметы, которые он использовал, чтобы отвлечься…

Она стояла там, посередине комнаты, как один из призрачных жильцов, непонятно зачем вызванных к жизни. Свет прожекторов снаружи отражался у нее на лице, но она стояла неподвижно, не в состоянии отреагировать…не в состоянии сделать что-либо вообще. Было очевидно, что его здесь не было и больше не будет…

Когда она приехала домой, дверь была открыта, и вещи разбросаны по всей квартире – мебель раскрыта, ящики выдвинуты и раскиданы по полу. Шок и неуверенность захлестнули ее, потому что Чейза не было тоже.

Это преследовало ее до сих пор. Ощущение его губ на своем лбу оставалось с ней, и ей приходилось закрывать глаза и погружаться в темноту, чтобы отогнать от себя эти воспоминания. Если бы она ушла тогда с ним – что бы изменилось? Где бы они были сейчас? Был ли он жив или что-нибудь ужасное произошло той ночью? Она даже не знала, было ли ограбление как-то связано с его исчезновением, или же это просто случайное совпадение…Может, он сам ушел без нее…Может, он думал…

О чем? О чем он мог думать? О чем он думал…в тот самый последний день, когда они видели друг друга? Знал ли он, что это был последний раз…

А Хаус? Он вообще думал о том, чтобы зайти и попрощаться тогда?

Она глубоко вздохнула и повернулась на бок, глядя в окно на черное безлунное небо. Старый больничный матрас был жестким и неудобным. Вокруг себя она слышала медленное дыхание, но она всегда отгораживалась от людей, ставя перед собой невидимую завесу…Подобие одиночества…

Хаус…Он казался прежним…И в то же время нет. У себя в голове она всегда хранила картинку…Каким он должен быть…То, как она позволяла себе о нем думать - язвительный босс с его неоспоримым талантом…Человек, которого она любила… Сейчас она могла признать это и думала только о том, как позволила себе втянуться во все это…Позволить своим эмоциям взять верх…и быть сметенными человеком, у которого не было ни малейшего желания отвечать на ее чувства, который просто наслаждался, играя, и отталкивал от себя мысли о каких-либо привязанностях, отрицая их возможность.

Она никогда не ожидала увидеть его живым снова, после того дня. Она согласилась с тем, что он уехал – может быть, в тот день, может быть в какой-нибудь другой. Но его не было в кабинете, когда она искала его. А если бы был? Что бы она сделала?

Теперь старые раны снова начали кровоточить. Появление одного возродило в памяти образ другого. В ее мыслях они были рядом, были связаны, особенно, после того, как все закончилось тогда… именно так…

Сегодня они с Хаусом разговаривали…некоторое время…Разговор, полный обрывков фраз и неловкой тишины…Но это было больше, чем у нее было все это время. Они практически вернулись назад, но пропасть все еще была огромной. Он был молчаливее…От кого угодно она могла этого ждать, но Хаус…Это было неправильно…Она не могла представить, что когда-нибудь найдется что-то, что заставит его замолчать…Даже такое…В его голосе по-прежнему присутствовал знакомый сарказм, но было очевидно, что он устал. Что бы он не пережил – а они все прошли через нечто такое - но это оставило на нем свой след.. Это было печально. У него и так была нелегкая жизнь до того, как все произошло…Все не должно было быть так.

Она не знала, как им следует вести себя друг с другом. Огромное искушение…уцепится за этот маленький осколок прошлой жизни…Но они не те же самые люди. Больше нет…Она не могла позволить себе полагаться на кого-либо, даже если безумно хотела этого. Как и Хаус. Что бы ни было в прошлом, следовало оставить это именно там. В этом мире ничего не было постоянным и достоверным. Ничего не оставалось прежним долгое время.

В конце концов, у него был пропуск… И, несмотря на все его слова, она была рада за него. По крайней мере, один из них окажется вдалеке от этого кошмара в самое ближайшее время. По крайней мере, у одного из них есть шанс. На секунду она позволила себе побыть счастливой от того, что он был здесь, рядом. Потому что это Хаус. И рядом с ним она практически почувствовала себя прежней. Той, которая считала, что возможно все.

Добавлено (19.06.2008, 09:48)
---------------------------------------------
Часть 4

«Доброе утро»

Она оглянулась, увидев, как Хаус остановился рядом с ней, и постаралась скрыть свое удивление. Привыкнуть к его присутствию все еще было нелегко, несмотря на то, что она всю ночь пыталась смириться с этим фактом. Его волосы были встрепаны, будто он даже не потрудился причесать их после сна, и это вызвало на ее губах невольную улыбку, прежде чем она снова вернула свое внимание к медленно двигающейся очереди.

Старый больничный кафетерий был таким же пустынным, как и все остальное. Столы и стулья полностью отсутствовали, обнажая огромное открытое пространство, достаточное для большого количества людей, терпеливо дожидающихся своего дневного рациона. Большие окна были наглухо закрыты пластиковыми ставнями, единственное назначение которых, по ее мнению, сводилось к тому, чтобы уничтожить последнюю возможность контакта с внешним миром. Возможность выглянуть в окно могла бы изменить монотонность утренней рутины, но им-то было на это наплевать. Те дни, когда эти комнаты были полны улыбающихся людей, ушли в небытие…Кому сейчас это было нужно…Все прекрасно понимали, что если кто-то попытается нарушить правила, они просто останутся без еды. Никто не хотел брать на себя такую ответственность. В конце концов, страх – одна из удобнейших форм контроля.

Это было утомительно, просто стоять и ждать своей очереди, но она всегда использовала это как возможность понаблюдать за окружающими людьми. К тому же именно в это время можно было наиболее безопасно спускаться на нижние этажи.

«Итак…Эта еда, что здесь дают…она вообще съедобна?» - спросил Хаус, облокачиваясь на стену и прерывая ее мысли.

«Зависит от того, что именно ты считаешь съедобным»

«Звучит обнадеживающе»

«Ты и так знаешь…Практично, безвкусно…Достаточно, чтобы хватило…особенно, когда ты не знаешь, когда получишь что-нибудь в следующий раз»

«Этого не было на рекламных щитах»

«Точно» - она улыбнулась – «Извини»

Очередь слегка подвинулась, и Кемерон подалась вперед на пару сантиметров. Хаус даже не потрудился. Его глаза блуждали по кафетерию, и она подумала, вызывает ли эта пустынная комната у него такие же нежеланные воспоминания. Вообще, то, что он был здесь, уже было довольно странным поворотом судьбы.

«Ты была одна…все это время?» - он медленно спросил, поворачиваясь к ней.

Она была удивлена его вопросом, произнесенным так, будто он обдумывал его довольно долго. Это была одна из тех вещей, которую она бы предпочла не обсуждать. Хотя, возможно, это было только из-за того, что никто и не спрашивал у нее об этом.

«Да…А ты разве нет?»

«Конечно. Но такова моя природа. Те ведь, напротив, мягкое пушистое создание, не терпящее одиночества. По крайней мере, была…»

Она криво улыбнулась: «Думаешь, я не могу позаботиться о себе сама?»

«Совсем нет. Похоже, ты неплохо справляешься»

«Так и есть»

«Просто интересно. Вечный оптимизм и идеализирование происходящего, судя по всему, больше не являются твоими основополагающими признаками. Просто подумал, что они исчезли не только из-за того, что творится в мире»

Она взглянула на него: «Тебя интересует, почему я изменилась?»

«Думаю, это мы уже проходили. Ты же знаешь…снаружи видишь одно, а все зубцы и колесики внутри остались теми же»

«Так ты считаешь, что я не изменилась? Что под всей этой маской я по-прежнему думаю, что мир будет счастливым местечком, полным щенят и единорогов, когда-нибудь?»

«Возможно»

«Ну да…конечно. Почему бы и нет»

«Тебя это расстраивает?»

«Нет. Я просто думаю, что ты ненормальный»

«Возможно. Но между прочим я заставил очередь двигаться быстрее»

Она только сейчас заметила, что они продвинулись вперед на несколько шагов. Тихий смех вырвался из ее горла, и она, улыбаясь, подняла руку, чтобы заправить выбившуюся прядь волос. Она и забыла, что он может быть таким. Прятать свою заботу за философскими размышлениями. Даже конец света не мог изменить эту его сторону.

«Знаешь, удивительно, что мы все еще можем вот так разговаривать»

«Пугает, не так ли?»

«Ну…это не то слово, которое бы я использовала»

Он пожал плечами, проводя тростью по краю своих туфлей: «Кто-то меняется, а кто-то просто закрывается от окружающего мира. Все делают это. Как еще можно выжить в этой дыре?»

Она посмотрела на него, подавшись внезапной серьезности его тона, и медленно покачала головой, соглашаясь с его словами. Впервые за все это время ей показалось столь очевидным то, почему его так беспокоила ее эмоциональность. Он был таким же. Он не показывал это, и вряд ли ему это нравилось вообще, но внутри все еще сохранилась частичка человечности, надежно спрятанная от посторонних глаз.

«Ты не веришь, что в таких экстремальных условиях люди могут меняться? Я верю»

«Это и доказывает мою точку зрения»

«Каким образом?»

«Тебе нравится думать о том, что то, что ты видишь перед собой, это не то, кто они есть на самом деле. Что все произошедшее сделало их такими. Это наивно, хотя ты такая и есть»

«Я думаю, ты просто хочешь в это верить»

Он странно взглянул на нее: «Что?»

«Ты хочешь, чтобы я оставалась прежней. Не знаю, почему…Но мне это интересно»

Он на мгновение замер, глядя на нее, прежде чем отвести взгляд.

Она продолжила: «Для твоего сведения: я не согласна с тобой. Я не думаю, что от нашего желания что-либо зависит – отчаяние делает с людьми это. И я думаю, что они могут меняться… не всегда в лучшую сторону»

«Благодаря этому ты продержалась так долго?»

«Я думаю, ты изменился» - внезапно сказала она, поднимая голову, чтобы встретить его взгляд.

«Нет»

«И думаю, ты хорошо скрываешь это… но так оно и есть»

Он ничего не ответил, вновь скользя глазами по залу, заполненному голосами людей. Хаус снова взглянул на нее, и она улыбнулась, прежде чем отвести глаза, чувствуя себя неловко от того, что он застал ее, смотрящей на него.

Кто-то проходил мимо, в противоположном направлении, с пакетами провизии, зажатыми в руках, но Кемерон не обращала на них внимания, пока не услышала свое имя.

«Доктор Кемерон»

Она моргнула и посмотрела на молодую мать, которая приходила к ней вчера.

«Здравствуйте» - она начала говорить тише: «Как ваш сын?»

«Вообще-то лучше. Лекарство, которое вы нам дали, кажется помогает. Я просто хотела поблагодарить Вас за это».

«Конечно» - Кемерон покачала головой, чувствуя себя чертовски неудобно: «Рада слышать»

Позади себя она могла чувствовать взгляд Хауса, который, казалось, прожигал спину, но она проигнорировала это и пожала протянутую женщиной руку. Той этого было достаточно, и она, улыбнувшись, поспешила продолжить свой путь, прижимая к себе сумку с едой.

Кемерон продвинулась немного вперед и сделала непростительную ошибку, обернувшись на Хауса, который тут же воспользовался предложенной возможностью:

«Люди здесь знают, что ты врач?»

Она решила остаться спокойной: «Некоторые»

«Господи…» - он заговорил тише: «Ты вообще понимаешь, насколько это глупо и опасно, верно?»

«Пока справляюсь»

«Нет…я, конечно, знаю, что тебе всегда нравилась роль святой мученицы, но, черт возьми…давать людям подобного рода информацию…это не благородство, это идиотизм…»

«Я понимаю, что сам факт того, что я прекрасно справлялась здесь все это время, шокировал тебя, но то, что я врач… это дает мне возможность быть здесь полезной»

Он уставился на нее: «Ты просто не можешь справится с собой, верно? Даже сейчас»

Молчаливое понимание в его глазах раздражало ее. Она сложила руки на груди, отвернулась к очереди и промолчала.

«Откуда у тебя доступ к лекарствам?»

Она глубоко вздохнула, поворачиваясь к нему снова: «Есть кое-какие контакты. Кое-что происходит здесь вокруг. Не все готовы просто сдаться»

«Разницу между твоим патологическим желанием помогать людям и обычным самосохранением вряд ли можно описать словом «Сдаться»

«Пожалуйста…Ты самый опрометчивый человек из всех, что я знала. Твоя осторожность не имеет ничего общего с самосохранением»

«А что тогда?» - ее поразил внезапный холод в его глазах.

Прежде чем она могла сформулировать ответ, очередь двинулась вперед, и они оказались возле охранника, стоявшего в своей черной форме с оружием на перевес, готовый в любой момент воспользоваться им в случае необходимости. Кемерон замолчала, чтобы их разговор не могли подслушать.

Когда она, наконец, подошла к стойке, офицер безразлично протянул ей пакет с едой, не стараясь задерживать на ней свой взгляд – для него она просто была одной из многих. Одной из толпы безликих людей. Просто никем.

Позади нее Хаус ожидал своей очереди, но она не могла задерживаться здесь из-за него или привлекать к себе внимание, поэтому просто пошла дальше, расстроенная тем, как прервался их разговор, и еще больше тем, что она залезла в такие дебри, куда, судя по его реакции, явно не следовало соваться.

Кемерон молчаливо отошла, а Хаус, забрав провизию, подошел к следующему офицеру, стоящему за стойкой, получить свои таблетки. Подозрительный взгляд окидывал его с ног до головы, будто трость, зажатая в руке, служила недостаточно веским признаком его хромоты. Его нога с каждым днем болела все сильнее, и в нетерпеливом ожидании облегчения, он сильнее сжал деревянную рукоятку, наблюдая за тем, как военный рылся в коробках с лекарствами.

«Две таблетки…Вы, мать вашу, шутите так что ли, верно?» - он повернулся к нему, когда овальные таблетки издевательски опустились в его ладонь. Предполагалось, что следующие он получит только через несколько дней. Черт, даже когда Кадди и Уилсон пытались контролировать его дозы, их было гораздо больше.

«Забирай и проваливай» - отрезал охранник.

Хаус сжал зубы и, отвернувшись, хромая пошел прочь. Он, как можно быстрее вышел из кафетерия, прежде чем устало прислонится к стене и проглотить одну из таблеток. Нога сводила с ума, огонь пульсировал внутри бедра, затрагивая все окружающие нервы и мускулы. Спор с Кемерон не помог этому – тот факт, что она могла так легко расстроить его, еще больше раздражал его и способствовал боли. Прошло меньше 12 часов, как они встретились, и они уже сталкивались лбами. А все потому, что она, несмотря на все ее слова, нисколько не изменилась.

Добавлено (19.06.2008, 09:51)
---------------------------------------------
Он оттолкнулся от стены и медленно побрел к лестнице, полагая, что глупо оставаться здесь дольше положенного. Викодин еще не успел оказать должного эффекта, поэтому он шел медленно, периодически останавливаясь передохнуть. Когда он, наконец, добрался до своего этажа, его кроссовки на секунду заскрипели, скользя по больничной плитке, и он нехотя пошел в свою комнату.

«Хаус»

Он развернулся, молча наблюдая за ней. За то время, что он ждал свои таблетки и добирался до этажа, она, скорее всего, уже успела побывать в своей комнате и оставить там пакет. Она стояла некоторое время, ничего не говоря.

«Готова для второго раунда?» - он ухмыльнулся, поворачиваясь назад и заходя в свою комнату. Было сумрачно – облака на небе не позволяли естественному свету проникнуть в здание. Он обогнул угол кровати, бросая пакеты сверху.

«Слушай…я понимаю, что ты просто был…обеспокоен, и мне не стоило говорить того, что я сказала»

«Если ты всегда сдаешься так быстро, то, подозреваю, в школьную команду тебя никогда не брали»

Кемерон закатила глаза: «Ты и впрямь хочешь снова поспорить?»

Он поморщился, садясь на край кровати: «Хотел бы, но нет настроения». Он опустил было руку на бедро и тут же убрал, но Кемерон заметила это:

«Как нога?»

«Паршиво»

Она помолчала секунду, оглядываясь назад, в коридор: «Я не собираюсь претворяться…что хорошо знаю тебя теперь…Не то чтобы…Но ты – единственный человек, который у меня сейчас здесь есть»

Во всем этом чертовом мире, их вновь обретенная близость казалась такой хрупкой…Но это придавало уверенности…доверия… чего-то, о чем он уже давно не думал. Чего-то, в чем он никогда не был слишком хорош…

«Я просто говорю…что пока мы оба здесь, может быть мы хотя бы попытаемся держаться вместе, а?»

Они не были больше коллегами, не было никаких профессиональных обязанностей, которые могли бы держать их на расстоянии друг от друга. Ставки были слишком высоки. Нужно было найти такой вариант, который устраивал бы обоих.

«Отлично» - сказал он, глядя в сторону: «Правило номер один. Никаких разговоров о прошлом. О Принстоне и всем, что тогда происходило»

Она просто кивнула: «Ок»

«И все? Не будешь даже спорить со мной? Никаких попыток вытянуть из меня какие-нибудь эмоции?»

«Извини. Правило номер два. Не лезть в то, чем я занимаюсь здесь»

Хаус закатил глаза: «О пожалуйста»

«Хаус»

«Если ты собираешься и дальше подставлять себя под пули, я не буду вставать на твоем пути»

«Полагаю, просить тебя воздерживаться от комментариев, будет бесполезно?»

«Это будет подавлять мою натуру»

Она отвернулась, пытаясь скрыть широкую улыбку, и его губы тоже слегка дернулись, но боль в ноге все еще была сильной, не давая ему возможности долго концентрироваться на чем-либо другом. Оба молчали, сидя в неловкой тишине, обдумывая шаткую договоренность.

Кемерон первая нарушила молчание, кивнув и отходя от кровати: «Увидимся позже, Хаус»

Он проводил ее взглядом, прежде чем откинулся на подушку и закрыл глаза. Разговор с ней немного успокоил его. Теперь он, наконец, мог поспать. Да и Викодин потихоньку начинал оказывать свое волшебное действием на его ногу. Сейчас ему не хотелось думать, что долго это не продлится.

авторитетное заявление

Дай лапу, друг Я тоже обожаю такой жанр, а когда еще и фик обнаружился с любимой парой - радости предела не было

Всегда пожалуйста Очень рада, что нравится

Добавлено (20.06.2008, 05:25)
---------------------------------------------
Часть 5

Он винил себя.

В этом был какой-то смысл. Когда дело касалось установления правильного диагноза, ничего не могло встать на его пути. Даже после того, как пациенты умирали, ему нужно было найти причину. Ничего личного. Просто еще одна загадка, имеющая для него значение. Обычное любопытство, непреодолимое желание удовлетворить его. Впервые вирус был обнаружен не в их больнице, но Хаус – да и все остальные, на самом деле, - был чертовски уверен в своих способностях. Тогда он верил в себя гораздо больше, и это только добавляло пунктиков к его комплексу Бога. Пьедестал был слишком высок…чтобы падать с него…Он не мог понять эту болезнь…Уже начиналась эпидемия…Все это еще больше влияло на него… Он начал считать это своим личным провалом.

В этом был какой-то смысл. Но Бог на то и был Богом, чтобы нести на себе тяжелое бремя.

Устанавливать правила для их отношений – будто им нужно дистанцироваться друг от друга. Все это давало ей понять, что прошлое – это последняя вещь, о которой он хотел говорить. Когда-либо. Если бы на ее месте был Уилсон, он, скорее всего, подталкивал бы его до тех пор, пока не получил какой-нибудь резкий, сердитый ответ…Но Хаус никогда не доверял ей, как Уилсону, и она не видела смысла в том, чтобы балансировать на краю, играя с рискованной надежностью их нынешних отношений.

Добавлено (20.06.2008, 05:29)
---------------------------------------------
Сол кивнул, когда она подошла к старому столу фармацевта. Он сидел сверху, скрестив ноги и разглядывая старинный мужской журнал.

«Не ожидал увидеть тебя снова так быстро»

Она пожала плечами, хотя предупреждение Хауса все еще звучало в голове. Она никогда не доверяла Солу в нормальном смысле этого слова, но они понимали друг друга, и пока он еще ни разу не подводил ее.

«Что-то происходит вокруг»

Он взглянул на нее : «Если зараза проникла сюда, лучше смотри, кому ты даешь таблетки»

Она покачала головой, и он спрыгнул на пол.

«Все внезапно стали такими заботливыми» - тихо пробормотала Кемерон. Если Сол и услышал ее, то не подал виду. Он обошел стойку и начал копаться в коробках с медикаментами. «Это?» - он протянул ей бутылек.

«Да, отлично. Спасибо»

«И чтоб ты знала: я беспокоюсь о себе, а не о тебе…Не хочу привлекать излишнее внимание»

«Ты работаешь в старой аптеке, Сол…Это не слишком прозрачный намек»

«Ты удивишься, узнав, чего только люди не замечают»

Она усмехнулась, но не стала с этим спорить, прислоняясь к стойке: «Так ты слышал что-нибудь? О проверке?»

Он медленно кивнул: «У какого-то парнишки был приступ. Судороги, пена изо рта…Он напугал кого-то…так что. У него было…это…ну как там ее называют…Эпи…?»

«Эпилепсия»

«Точно…Ну, по крайней мере, теперь ему не о чем больше беспокоится»

Гримаса исказила ее лицо: «Ты имеешь в виду, что они…»

«Пристрелили его. Они всегда так делают…Ну…чтоб наверняка…»

То, как он произнес это, заставило ее вздрогнуть. Когда они выходили, с ними не было никакого тела, хотя, само собой, они не стали бы привлекать к себе внимание подобным образом. Проще было оставить его гнить где-нибудь здесь, или избавиться от него позже, когда могли просто списать это на очередную, неожиданную, естественную смерть.

Об этом часто ходили слухи, служа предупреждением тому, что произойдет, если болезнь проникнет в убежище. Ее не удивляло, что все это было правдой, что любые осложнения решались ими так просто.

«А что насчет…» - она вздохнула, подумав о Хаусе и его пропуске: «Что насчет входа? Есть какие-нибудь слухи?»

«Пока нет»

Пока нет. Это звучало обнадеживающе в его устах, хотя он всегда так отвечал. С его-то связями легко было предположить, что он без труда сможет достать разрешение себе.

«Ясно. Спасибо за…»

Он снова раскрыл журнал, безразлично кивая: «Как я уже говорил, смотри, кому ты даешь их. Мне не нужны неприятности»

Она не ответила, запихивая коробочку с таблетками в карман, прежде чем повернуться и поспешить вниз по коридору. Тот факт, что он нервничал, заставил ее задуматься о том, знал ли он что-то, о чем предпочел умолчать? Вполне вероятно, что болезни курсировали по старой больнице – хотя бы обычный кашель или простуда – ведь снаружи становилось все холоднее. Болезни делали людей беспокойными. Плюс еще растущие слухи о том, что вход во внутреннюю зону скоро откроют…Не удивительно, что Сол хотел, чтобы она была более бдительной…Черт…Лучше, если бы они поскорее открыли эти чертовы ворота…Лучше для всех…Даже если ее сердце нашептывало ей совсем другое…

Добавлено (20.06.2008, 05:39)
---------------------------------------------
Хаус быстро откинулся назад, прячась за угол, как только Кемерон поспешила к лестничному пролету. Сжав губы, он бегло оглядел взъерошенного парня, развалившегося на старом аптечном столе, прежде чем посмотреть, как ее темный силуэт исчезает в коридоре.

Чувство вины и ненависти к себе начали противно ныть где-то внутри, но затем столь же быстро исчезли, как только он захромал в направлении Кемерон, замедляя темп, чтобы быть уверенным, что она успеет зайти на свой этаж, прежде чем он доберется до лестницы.

Прошло уже довольно много времени с тех пор, как ему последний раз приходилось взвешивать моральные последствия той или иной ситуации. Он всегда полагался только на свои собственные убеждения вместо тех, что навязывало общество. Люди слишком лицемерны и корыстны, чтобы следовать правилам, которые сами же и утверждают. Так зачем врать самому себе?. Он всегда игнорировал желания других людей…Именно так он предпочитал жить…И все же что-то заставило его задуматься…

У него давно не было такой возможности…Ему приходилось довольствоваться тем, что есть, просто потому, что иного выбора не было…Одинокая таблетка прожигала карман, служа напоминанием об этом. Боль возвратилась снова…сегодня утром…в полную силу, заставляя его проснутся в холодном поту, когда рассвет еще даже не вторгся в убогое помещение. Он был заперт в одном и том же, ограниченном пространстве…Здесь не было ничего, чем он мог себя занять. Ничего, что отвлекло бы его от боли…Все мысли были только об одном. Чем дольше он будет здесь, тем хуже все станет…Когда он был снаружи, было легче. Необходимость двигаться, быть настороже, избегать опасных встреч, разговоров…Тогда о ноге было легче забыть.

Кемерон упоминала, что у нее есть контакты. Эта информация напрочь застряла у него в мозгу. До сегодняшнего дня, когда ему представилась удобная возможность убедиться в ее словах непосредственно. Честно говоря, она могла сто раз говорить ему об осторожности, но это оказалось слишком легко - выяснить, где она берет лекарства, и кто-то определенно мог использовать это в своих интересах.

Кто-то вроде него.

Он отогнал эту мысль, выходя на лестничную площадку и захлопывая за собой дверь.

Врожденное стремление к совершенству в Кемерон всегда помогало ему догадываться о ее мнении наперед. Больше, чем ему хотелось. Он знал и теперь, и ему меньше всего нравилось об этом думать. Его волновало ее мнение? Что бы это означало…Нет…Все было иначе… он просто оценивал ситуацию, вот и все. Рассматривал варианты… пока боль не стала невыносимой. Сейчас у него была альтернатива…Правда, преднамеренность его действия, слежка за Кемерон доставляли ему неудобство, но отчаяние – хитрая вещь…

Когда он добрался до своей комнаты, ему пришлось опереться на край кровати. Три лестничных пролета – слишком тяжелая зарядка для его ноги с утра. Он закрыл глаза и сжал зубы, ожидая, пока боль слегка утихнет и станет более терпимой.

«Эй»

Хаус оглянулся, увидев, как Кемерон остановилась позади него. Как, черт возьми, она делала это? Появлялась всегда в самый неподходящий момент. Она посмотрела на него с открытой, доверчивой непринужденностью, и чувство вины снова заныло в нем, поднимаясь из небытия. Они не видели друг друга несколько лет, но это все еще производило на него впечатление. Ее самым большим недостатком всегда была упрямая слепая вера в людей, несмотря на то, что он уже сто раз доказывал ей несостоятельность этого. Черт…

«Дела идут хорошо?» - заметил он, саркастически приподнимая бровь.

«По-моему, мы договорились не упоминать об этом»

«Точно. Но я спросил это исключительно в общем смысле»

Она закатила глаза, тут же вернув свое внимание к его руке, сжимающей трость: «Ты в порядке?»

«Просто замечательно»

Ее губы дернулись, как она всегда это делала, и ему захотелось побыстрее сменить тему.

«Я просто хотела сказать тебе, что еще нет никаких новостей по поводу внутренней зоны. В любом случае, пока»

«Это информация из официального источника?»

«Почти. Я просто думала, что эта «проверка» могла помешать, но, вероятнее всего, нет»

«Отлично. Спасибо»

Его короткий ответ насторожил ее, и она снова посмотрела на него: «Ты уверен, что все хорошо?»

«Господи, Кемерон, ты и раньше безумно любила играть роль заботливой мамаши. Может, сейчас мы не будем возвращаться к этому?»

Она подняла руки и горько усмехнулась: «Извини. Иногда я забываю, каким ты бываешь придурком, когда дело касается заботы и внимания».

«Не хочется тебя расстраивать, но придурком я бываю все время»

Тяжелый вздох отразился на ее губах. Она покачала головой и, развернувшись, побрела прочь из зала.

Хаус закрыл глаза, не способный видеть это больше, и, нащупав в кармане последнюю таблетку Викодина, помедлив, отправил ее в рот. Это принесло облегчение. Но им нельзя было насладиться в полной мере. Он знал, что это временно. Даже когда боль начала уменьшаться, напряженность стала только нарастать в его груди. Черт…Меньше всего ему хотелось думать об этом сейчас. Пропасть…Между болью и той чертовой датой, когда он снова сможет получить это таблетки…И Кемерон…Она мелькает возле него, как призрак, напоминая ему о вещах, которые бы он предпочел похоронить глубоко внутри себя…ведя себя с ним так, будто ничего вокруг не изменилось…и, что было хуже всего, заставляя его меняться в ее присутствии…Это было слишком…Похоронить чертову боль раз и навсегда было бы гораздо проще.

И он сделал свой выбор.

Добавлено (20.06.2008, 05:46)
---------------------------------------------
Было уже поздно, когда она добралась до его комнаты снова. Там было несколько человек, но она пошла прямо к его кровати, огражденной небольшим занавесом. Надеялась, у него было достаточно времени, чтобы поразмышлять, подуться на нее или что он там еще делал, когда бывал в плохом настроении. Возможно, ей не следовало приходить первой, но она не могла помочь – что еще ей нужно делать? Кто-то из них должен был первым протягивать руку, и, зная Хауса, она сомневалась, что он возьмет на себя эту роль.

Кровать и небольшая площадь вокруг были пусты – покрывало валялось в беспорядке, и это служило признаком того, что он был где-то рядом. Кемерон сжала губы и заколебалась. Может, ей просто уйти и оставить его один на один с этими голодными призраками. Они, казалось, были единственными, кто выдерживал его, погружая в катастрофы прошлого, единственными, с кем он готов был делиться. Ему было больно, это очевидно. Он старался не показывать этого, но она прекрасно помнила все из прошлого: его речь и резкие движения, которые он делал в те дни, когда нога особенно сильно болела.

Его не было здесь. Она вздохнула, поворачиваясь, чтобы уйти, и только тут заметила смежную полуоткрытую дверь в ванну. Кемерон замешкалась, вытягивая голову, чтобы заглянуть внутрь. Хаус стоял возле раковины, держась руками за край.

Как и все остальное в этом заведении, вода была редким гостем. Половина ванных, разбросанных тут и там по этажам, были грязными и ветхими от редкого использования. Большую часть времени воду следовало приносить из главного хранилища, и это было частью мучительной ежедневной рутины.

Комната без окон оставалась темной, еле заметный свет проникал от двери, отражаясь в зеркале. Она узнала его высокую долговязую фигуру, даже не видя лица, и немного подождала, прежде чем зайти внутрь.

«Хаус?»

Тень пробежала по его лицу, когда он распрямился, и теперь у нее была лучшая возможность увидеть его отражение. Он не двигался, и она слегка приподняла бровь, облокачиваясь на дверной проем: «Вода не работает, ты же знаешь?»

«Заметил»

Было что-то незнакомое в его тоне, и его руки все еще оставались на раковине, привлекая ее внимание вниз. Тогда она заметила это. Коробочка таблеток с откинутой крышкой. Что-то крутанулось внутри, и она выпрямилась, сжимая губы: «Где…ты взял это?»

Он проследил за ее взглядом, оставаясь столь же безучастным.

«Хаус, где ты взял это?»

Он снова проигнорировал ее вопрос, скривив губы и закрывая глаза: «Ты знаешь, что иногда твой голос бывает таким писклявым?»

«Ты под кайфом» - ее рот открылся, но тут же закрылся снова. Не то, чтобы эта его сторона была ей незнакома, нет…Она прекрасно помнила и это…Но сейчас все было иначе по очевидной для нее причине…

«Хаус…»

«Мне было больно» - сказал он, в конце концов.

«И это твое оправдание?» - тихо спросила Кемерон: «Поэтому ты решил принять чуть больше? Какую именно боль ты имеешь в виду, Хаус?»

Она сделала шаг вперед, становясь рядом с ним в этом ограниченном пространстве и наклоняясь, чтобы поднять коробочку. Он резко дернулся, не сдвигаясь с места далеко, просто опуская голову и свои глаза – от ее глаз.

Он заметила это движение, краем глаза следя за ним, пока поднимала пузырек к глазам, хотя и сложно было разглядеть что-либо на этикетке в таком тусклом свете. Да ей и не нужно было это. Таблетки больше не выписывались определенным лицам, да и упаковки обычно использовались по несколько раз. Но они никогда не давали целые упаковки в одни руки. Именно поэтому Сол и занимался здесь своим бизнесом. Ее пальцы внезапно напряглись вокруг пузырька.

«Где ты достал это?»

Его глаза снова метнулись к ней, отражая что-то, близкое к сожалению. Ей показалось, что на нее вылили ведро с ледяной водой.

«Сол» - спокойно заключила она.

Он отодвинулся от ванны, изучая ее лицо: «Я не спрашивал его имени».

Ее губы скривились в болезненной усмешке: «Как ты узнал, где найти его?»

Он не ответил. Кемерон кивнула. Напряженность, нараставшая внутри нее, начала постепенно выплескиваться в комнату, становясь все более ощутимой в воздухе между ними. Хаус посмотрел на нее так, будто на самом деле беспокоился о ее реакции:

«Кемерон…»

Ее рука словно жила отдельной жизнью. Она не успела подумать, прежде чем та тяжело опустилась на его лицо. За все то время, что они были рядом, она никогда…никогда не била его. Видела, как это делал другие – недовольные пациенты, врачи…Форман был близок к этому пару раз…Но она…Никогда…До сих пор…Всему есть предел.

Он поднял голову, ожидая ее слов, принимая этот удар без комментариев. Она могла чувствовать, как гнев проникает в каждую клеточку ее тела:

«Ты просто использовал меня»

«К тебе это не имеет никакого отношения, Кемерон…»

«Скажи это себе» - отрезала она: «Мне плевать на то, что ты следил за мной…Плевать, что злоупотреблял моим доверием…Но то, что ты подверг опасности мои отношения с Солом, в то время, как я использую его, чтобы помогать людям…Ты сам говорил мне о том, насколько опасны эти связи, но я не разу не подвергала себя риску…до сих пор…Ты использовал меня просто, чтобы облегчить свое положение…Я не могу поверить, что ты…Господи, я даже не знаю тебя»

До нее дошло, что люди снаружи вполне могли подслушать их. То же самое, вероятно, пришло в голову и Хаусу, потому что он быстро проскользнул мимо нее и захлопнул дверь, погружая их в полнейшую мглу.

«Нет, знаешь» - в темноте она почувствовала себя неуютно, да и его голос стал резким и жестким: «Я – такой же, каким был всегда. Ты просто чуть больше приоткрыла свои глаза».

Она изо всех сил пыталась игнорировать злость, бурлящую в его словах: «Ух ты, спасибо…приятно узнать, что все те годы, что мы работали вместе, ты бы при любом удобном случае подставил меня, даже не подумав об этом» - Кемерон нервно рассмеялась: «Забавно…Я ведь на самом деле зашла спросить, могу ли я что-нибудь для тебя сделать…Все, что тебе было нужно, просто попросить, Хаус»

«И услышать ту же самую ерунду, что я слышу сейчас? Отличная идея»

«Что с тобой случилось?»

«То же, что и со всеми остальными, Кемерон»

Она могла чувствовать, как его горячее дыхание касалось ее лба, и подумала, как близко он был рядом с ней.

«Нет. Это не то же самое, что у остальных…Ты обвиняешь себя в чем-то, с чем не смог справиться…Остальные не столь жалки» - она с силой бросила коробку в сторону, слыша стук удара: «Наслаждайся своим Викодином. Так или иначе, он – это все, что тебе когда-либо было нужно».

Какого черта она вообще беспокоится обо всем этом? Он был прав. Он всегда прав. Она не может доверять ему, не может верить в него. Эта разрушенная вера оказалась гораздо хуже, чем потеря его в самый первый раз. Тогда у нее, по крайней мере, оставались воспоминания. Сейчас же все они были исковерканы.

Она повернулась, на ощупь пробираясь к двери.

«Кемерон» - он произнес это так, будто хотел назвать ее по-другому, по имени.

«Что?»

Он молчал, но она чувствовала что-то. Чувство вины, раскаяния…Невозможно было сказать в темноте.

«Ты не понимаешь, что это такое»

Не понимает чего? Боль? Или невыносимую ответственность быть Хаусом?

«Может быть…но знаешь что…Не думаю, что теперь я хочу это знать» - ее пальцы нашли дверную ручку, и Кемерон распахнула дверь, впуская в комнату свет.

«Поздравляю, Хаус. Ты выиграл»

Она не оглядываясь, вышла из ванной.

Добавлено (20.06.2008, 07:19)
---------------------------------------------
И вообще я сморю у Хауса нет чувства меры!! Я конечно понимаю, что боль адская!! Но ему терпеть ее еще долго!! Оставил бы пару таблеток хоть на черный день!! Или он опять пойдет Кем подставлять!!!?
А Кем??? Надо было первым делом пойти и взять Викодин!! Надо заботиться о миленьком своем!!

Щелк…Щелк…Щелк…

Кнопка на ручке ходила вверх и вниз под его большим пальцем. Она не работала, но у него и не было особой потребности использовать ее сейчас, просто это успокаивало нервозность в его пальцах и служило заменой Викодину, надежно спрятанному в глубине кармана.

Он всегда обладал способностью расстраивать людей. Это не было для него в новинку. Но от Кемерон он еще ни разу не получал такой реакции. Такой неприкрытый, откровенный гнев. И, что еще хуже, ее уход…Принятие всего этого… Он и раньше, в прошлом, относился к ней паршиво, но такого никогда не было…Очевидно и у нее имелась своя точка кипения…Это открытие, наверное, должно было принести ему удовлетворение, ведь после стольких лет он, наконец, доказал, что был прав. Он – чертов ублюдок, который всегда будет отталкивать от себя людей, неважно, насколько милыми и заботливыми они себя считали. Но теперь он чувствовал пустоту. Пустоту и одиночество.

Уничтожить ее наивность – эта цель всегда маячила в его учебном плане. Где-то глубоко внутри себя он понимал, что тогда он был больше, чем просто учителем, наставником. Ему нравилось переделывать их под себя, неважно, какие последствия это могло повлечь за собой.

Что ж, теперь она знает…Знает, что мир – это не счастливое, обнадеживающее место. Она не собирается спасать его, а он – ее. Найти друг друга среди всей этой разрухи не было подарком судьбы. Это просто болезненное совпадение, которое не принесло ничего, кроме неприятных воспоминаний, призраков прошлого.

В каком-то смысле он закончил то, что начал много лет назад. Но ему не хотелось, чтобы она усвоила этот урок именно так.

Он вздохнул, подбрасывая ручку в воздух. Холод от пола проникал сквозь тонкую ткань джинсов, но он не двигался, предпочитая тишину коридора удушающей атмосфере его комнаты за углом.

Чувство вины, разрушающее его изнутри, за последние годы принимало самые разнообразные формы, но это был один из неприятнейших вариантов. Он отдалялся от людей из-за гораздо большей причины, нежели раньше, в больнице. Раньше его изоляция была следствием жалости к себе, нежеланием впускать кого-либо в свой мир. Теперь это был механизм выживания. Все из-за чертовой внутренней зоны. Чтобы попасть туда, приходилось переступать через многое.

Появление Кемерон неожиданно усложнило все. Будто что-то живое вновь понеслось по его замороженным венам, возвращая в сердце давно забытые чувства. Ему не нравилось это, потому что он не знал, что делать. Что он мог сделать? Жизнь слишком долго была невзрачной.

Сейчас это не имело уже никакого значения, не так ли?

Его мысли все еще были затуманены таблетками, и он откинул голову к стене. Искушение проглотить одну таблетку, затем другую было слишком велико, чтобы игнорировать его – он был подобен умирающему, которому протянули первую бутылку воды после вечности, проведенной в пустыне…В конце концов, это успокаивало боль…Успокаивало весь этот чертов мир…

В нарастающей тишине, заполненной его безнадежным самоанализом, он услышал тихий разговор, лившийся из-за угла. Проще было проигнорировать его, но его нечеткий ум быстро ухватился за его смысл:

«Откуда ты знаешь?»

«Знакомый слышал от одного из охранников. Они откроят ворота через неделю»

Хаус закрыл глаза, насмешливо скривившись от неожиданно свалившейся новости. Вот и все. Бумаги надежно лежали в его кармане, и он дотронулся до него, словно нуждаясь в напоминании их присутствия.

«Что будет?» - снова спросил один из голосов, будто не веря услышанному. Люди, должно быть, долго здесь ждали этого момента, запертые в безнадежной адской бездне с душными серыми стенами, напрочь уничтожающими любые остатки наружного мира.

«Понятия не имею, но, учитывая происходящее, не удивлюсь, если это будет последний раз»

«Что ты имеешь в виду?»

«Да ладно тебе…не притворяйся, что ничего не слышал. Они откроют ворота и позволят некоторым людям пройти…У кого есть пропуска…А затем…все»

«Если бы это было правдой, здесь было бы больше беженцев»

«Нет, не было бы. И об этом ты тоже знаешь. Они избавляются от них»

Хаус беззвучно подвинулся, не желая привлекать к себе внимание говорящих. Он сам также слышал подобные слухи. Они слишком часто витали в воздухе, чтобы быть полностью вымышленными.

«Имеешь в виду, что они уничтожат это место?»

«Именно»

«Они…не могут сделать этого»

«Ты шутишь? Что заставляет тебя думать, что они не могут? Здесь нет никаких законов. Они готовятся закрыть внутреннюю зону раз и навсегда. Все, в ком они нуждаются, попадут туда, а остальные могут гнить снаружи»

Хаус замер на месте, чувствуя, как все его тело сковало от мерзкого напряжения. Один из мужчин закашлял, и двое тихо пошли прочь, обсуждая мрачный поворот событий. Они начали разговаривать о возможности приобретения бумаг, но Хаус прекрасно знал, что это было бесполезно. По крайней мере, для того рослого парня. Он даже не пройдет медицинский тест. Это было понятно по его кашлю. Может быть, просто легкий бронхит, а, может быть, даже рак. Длительное нахождение в этом здании не сулило ничего хорошего, не говоря уже обо всех видах грибков и бактерий. И этот парень не будет единственным, кого отсеют на этих основаниях. Многих отсеют.

Хаус остался сидеть, где и был. Он повидал много ужасных вещей с тех пор, как мир развалился на части, некоторые были хуже, чем эта. Он начал было даже думать, что ему плевать на все…что ничто не способно больше вызвать у него какие-либо эмоции. Если эти вещи не касались его – пожалуйста…ему было плевать. В этот раз все было иначе. Намного иначе.

Если она не пройдет… если она не найдет никакой способ… он не просто оставит ее здесь. Он оставит ее, чтобы умереть…

Внезапно, ничто в его жизни не казалось ему более важным, чем это.

Добавлено (20.06.2008, 10:40)
---------------------------------------------
Ненадолго она просто позволила себе забыть обо всем. Тонкое одеяло лишь слегка согревало, но она отвернулась к стене, пряча лицо от утреннего света.

Уже давно она не чувствовала себя столь паршиво. Отпустить Хауса оказалось более сложной задачей, чем она себе представляла. Это причиняло ей боль. Он был как привычка, от которой невозможно избавиться. Как наркотик, заставляющий ее желать его общества снова и снова, желать его дружеского отношения. Как лучик света в этом мрачном мире. Он мог сделать ее дни здесь немного лучше, немного ярче. Отвлечь от тяжелой реальности…Это не было химической зависимостью, как от наркоты, но его изъятие из ее жизни влекло те же самые последствия.

Как это все случилось? Она в течение нескольких лет полагалась только на себя…только сама…Он не нужен ей…Не нужен…Или нужен?..

Она выскользнула из кровати, и тяжелый вес его предательства снова заставил опуститься вниз, пока ее босые ноги не нашли пол, и холод проник внутрь.

Закрыться, оградиться от внешнего мира. Он говорил ей, что это свойство - просто часть человеческой натуры. Она может сделать это. Может заставить себя ничего не чувствовать. Стать каменной и холодной. Не то чтобы она не делала этого раньше. Забавно, почему тогда сейчас так тяжело, ведь он еще толком не успел занять свое место в ее жизни.

Она выглянула наружу, на мрачные стены из бетона и стали, и ее взгляд ненадолго задержался на маленьком автобусе, остановившемся у ворот. Кемерон вздрогнула, поняв, что это очередное поступление. Не должно было быть другого, не так быстро после последнего. Она приблизилась к оконному стеклу, стараясь разглядеть, что происходит. Аномалии были не к добру. Раньше, когда они искали нужный диагноз, аномалии служили подсказками, красными флажками, приводившими к скрытой правде. Группы прибывающих постоянно уменьшались, из раза в раз. Промежутки между поступлениями становились все больше. И если сейчас все так изменилось, то должна была быть какая-то причина. Важная причина.

К несчастью, автобус быстро исчез из поля зрения, так и не дав ей возможности подтвердить свои подозрения. Это не имело значения. То, чего она не могла видеть, она могла сказать и сама. Либо они перемещают сюда людей в связи с закрытием другого убежища, либо из-за того, что готовятся открыть внутреннюю зону.

Она тяжело вздохнула, прижимая лоб к прозрачному оконному стеклу. Безразличие – не та реакция, которой она от себя ожидала. Она точно знала, что происходит. Вероятнее всего, они собирались открыть проход. И знала, что будет…У нее не было никаких бумаг, никаких документов, чтобы она могла доказать наличие медицинской лицензии…И сейчас их уже не особо интересовали молодые, здоровые женщины…Если бы она смогла добраться сюда на несколько месяцев раньше, у нее был бы шанс…Время упущено…

Прямо сейчас она не могла даже думать о Хаусе.

Кемерон быстро напялила теплый свитер, стараясь не обращать внимания на дыру, просвечивающуюся на локте, и направилась в ванну. Там еще должно было остаться немного воды. Умыться наскоро, вздрагивая от холода, проникающего сквозь щели…Позволить себе яблоко…Она обменяла его у одной из женщин на этой неделе…Удивительно простые вещи, которые раньше считались само собой разумеющимся, сейчас были практически запретным удовольствием.

Раньше окружающий шум не беспокоил ее, сейчас же ей хотелось одиночества, и она невольно поежилась, устраиваясь на своей кровати. По комнате проносился тихий ропот, люди разговаривали. Кемерон оглядывала все вокруг, пытаясь понять, известно ли им что-нибудь. Интересно, а Хаус знает?

Она спустила ноги с кровати. Идти к Солу сейчас не было самой хорошей идеей, по крайней мере, не после визита Хауса, да и ее последнего тоже. Она и так была слишком беззаботна и глупа последние месяцы. Она знает это. Работа с кем-то, кто находился в таком опасном положении, должна была в конечном итоге иметь свои последствия, и, возможно, они могли быть намного хуже. Может, даже стоило поблагодарить Хауса за то, что приоткрыл ей глаза. Хотя, конечно, она не будет делать этого. Это ничего не меняло. Не меняло того, что он сделал, и того, что люди, доверяющие ей, могли пострадать из-за него.

Несмотря на это, желание узнать что-нибудь новое становилось просто невыносимым. Она решила спустится на нижние этажи. Может, удастся что-нибудь услышать. Вновь прибывшие всегда служили надежным источником информации из внешнего мира. По крайней мере, их прибытие всегда вызывало волну любопытства. Ей нужно было знать.

Маленькая часть внутри нее ожидала увидеть Хауса в коридоре или на одном из этажей, но его нигде не было, и она подозревала, что он принял ее слова всерьез. Что, впрочем, она и имела в виду. Он держался от нее подальше. Ни один из их споров раньше не заканчивался вот так – в конце концов, они были коллегами, и любое недовольство должно было быть отложено ради пациента. Сейчас же ей было неуютно из-за расстояния между ними.

Нижние этажи были неутешительно пусты. Если они пустовали, это могло означать только одно – люди ощущали какую-то опасность и разбегались по своим безопасным углам, готовясь к наступлению. Только несколько человек бродили туда сюда, тихо разговаривая. Отрывки, которые ей удалось услышать, были глупы и бесполезны. Немного побродив по коридору, она решила спуститься к аптеке Сола…Ненадолго…только посмотреть издалека…Может, удастся что-нибудь заметить.

Его там не было. Ее немного обеспокоило это, но все было, скорее всего, в порядке. Иногда он отлучался, чтобы получить очередную партию товара либо собрать новую информацию. Она глубоко вздохнула, отворачиваясь от пустого стола, и пошла к лестничному пролету. Потраченное впустую время, по крайней мере, отвлекло ее от неизбежного одиночества в своей комнате. Последние несколько дней у нее был кто-то, способный сделать то же самое…

«Доктор Кемерон?»

На секунду она подумала, что ее безрассудство все-таки сыграло с ней злую шутку. Она остановилась, глупо, прямо посередине коридора. Кто-то использовал ее имя, и не только имя. Немногие знали, кто она, и то – никто не пытался использовать это столь открыто. Этот голос. Мужской голос – не Сол, не Хаус. Кто-то другой…Кто-то, кого она знала…

«Это Вы, не так ли?»

Голос спокойный и низкий…случайная вспышка воспоминаний возникла в голове. Медленно она повернулась, ожидая подтверждения своих мыслей.

Не все осколки прошлого были приятны. Не все лица служили утешительным воспоминанием того, что было. Все еще были люди, которых бы она с удовольствием позволила времени унести прочь. Похоже, этот был одним из них.

«Не могу сказать, что ожидал когда-либо увидеть Вас снова» - сказал Майкл Триттер медленным монотонным голосом. Его глаза скользили по ее лицу, коротким волосам, изучая изменения, произошедшие в ее внешности.

Кемерон мигнула, возвращаясь к реальности. На этой неделе чертова судьба вертела ею, как хотела.

«Детектив Триттер» - произнесла она, не потрудившись скрыть своего отвращения.

«На самом деле, больше не детектив» - сухо отметил он.

Он выглядел немного помятым, как и все остальные здесь. Она никогда раньше не старалась запомнить это лицо, но оно изменилось…Не сильно…Кемерон не могла понять, что чувствует…Нравится ли ей или нет, что кто-то вроде него выжил, оставшись таким, как и раньше.

«На самом деле, больше не доктор также»

Несмотря на то, что ей доставила немного удовольствия мысль о том, что он не укрыт благополучно в пределах внутренней зоны, но и здесь видеть его особо не хотелось. Казалось нелепым то, что они жили в Принстоне те годы, в одном городе, но ни разу не встречались после тех событий, и вот…он стоял здесь, перед ней, впервые за столько лет. Она никогда не была согласна с ним тогда, даже если некоторые его обвинения и заслуживали внимания…Кемерон не могла перестать думать об этом.

«Пути Господни не исповедимы» - скучно протянул Триттер.

«Вы давно здесь?» - спросила она, думая, как ему удавалось все это время оставаться незамеченным ею.

«Прибыл сегодня. Должен получить свои вещи»

«Вот как. Что ж, удачи»

Она уже собиралась развернутся, но его следующие слова остановили ее:

«Готовлюсь пройти во внутреннюю зону»

Только кто-то столь самоуверенный, как Триттер, мог сказать это малознакомой женщине. Несмотря на все попытки остаться спокойной, ее раздражало это. Она напряглась и сжала руки. У него был пропуск, а у нее – нет. Господи, как низко думать об этом, но в этот момент это не волновало ее. Кажется, ее разочарование начало выплескиваться наружу.

Триттер изучал ее, так и не услышав ответа на свою информацию: «Путешествуете одна, доктор Кемерон?»

Он сменил тему, но то, как он продолжал называть ее, раздражало – она не была больше врачом. Он должен был звать ее как угодно, но только не так. Он, как и Хаус, был чертовски проницателен и, казалось, оценивал ее неловкость.

«Вы кажетесь уверенным в том, что ворота откроют»

«Слышал кое-что. Моя старая профессия все еще бывает иногда полезна»

«Здесь часто об этом говорят»

«О…они откроют их. Иначе меня бы здесь не было» - он изучал ее: «Полагаю, у Вас нет пропуска»

«Я справлюсь, спасибо»

Маленькая улыбка возникла на его лице: «Вы все та же, какой я Вас помню. Умная и осторожная» - это было почти ностальгическим: «Хаус, должно быть, был бы впечатлен»

Она безучастно уставилась на него, задумываясь над произнесенной фразой. Бросил ли он ей это в лицо, потому что воспоминания нахлынули вместе с их встречей? Или он подозревал, что Хаус был здесь?

«Я не знаю»

«Нет…Полагаю, что нет»

Он обошел ее и наклонил голову в учтивом жесте: «Что ж…Удачи»

«Спасибо» - она осторожно смотрела за его удаляющейся спиной, прежде чем развернутся в противоположном направлении.

Это было…дико. Хотя, само собой, это ничего не меняло. Если ему с Хаусом предстояло снова пересечься, то пусть так и будет. Их вражда закончилась давным-давно, и к ней это не имело никакого отношения. Да и вряд ли сейчас вообще это имело значение. У них обоих были пропуски внутрь. И она не хотела быть вовлеченной во что-либо еще. В конце концов, она была единственной из них, кто оставался позади.