Глава 4

Я слышу шум моря. Гулкий рёв накатывающей бездны. Где-то вдалеке полыхнула молния, резанув вспышкой по глазам, даже сквозь закрытые веки. Я открываю глаза и вижу что стою на краю того самого обрыва в Шотландии. Низкие облака затянули небо. Ветер тёплый и солёный, но кажется буд-то срывает плоть с костей. Волны, с бессмысленной яростью, хлещут скалы под моими ногами, но до меня доносятся лишь осколки этой злобы, оседая водной пылью на лице. Внезапно по небу, росчерком проносится гроза, осветив маленький скальный гребень внизу у воды. На нём стоит женщина. Я видел её всего долю секунды, но её образ выжег в моей памяти незаживающий след. Холодный след раздавленных надежд. Тут я увидел её снова, на неё неслась огромная волна, готовая смять хрупкую фигуру. Я слышал свой крик. Я молил кого-то о помощи и прощении. Волна уже нависла над силуэтом и тут внезапно до меня донёсся шёпот : "Подари надежду..."
Я очнулся от чьего-то голоса зовущего меня.
- Хаус... Хаус! Очнись! -- сквозь слипшиеся веки я разглядел Формана.
- Ты поцеловал меня чтобы разбудить, мой чёрный принц? -- промямлил я, ещё не до конца придя в себя от увиденного во сне.
- Чейз очнулся. Он хочет поговорить с вами. И ещё, слушание дела в связи с новыми фактами отложено, но Триттер всё равно говорит что три-четыре года тюрьмы Элисон светят железно.
- Который час? -- невпопад спросил я.
- Семь по полудню. Давайте Хаус, вы нужны Чейзу, и Кэмерон без вас либо сядет в тюрьму, либо загремит в псих-лечебницу.
- А мне нужна Дэми Мур, массажирующая мне ноги, зачем я Чейзу? Его послеоперационный сексуальный голод я всё равно не удовлетворю. -- я поднял с пола трость. Достал из ящика стола викодин и демонстративно заглотил две таблетки. Голова почти сразу прояснилась. -- Кэмерон не хотела бы помощи от меня. Я ведь жалкий сукин сын, который всё время унижал её...
- Вы... -- Форман не договорил. Его взгляд мне всегда было тяжело читать, и сейчас там тоже ничего не было, кроме... презрения?... Он развернулся и вышел, оставив меня смотреть как мелкие капли дождя на стекле начинают свой бессмысленный бег к неизбежному. Я лгал. Всем. В моём сознании постоянно ворочались мысли о Чейзе и Элисон. Я лгал в этом даже себе. В моей жизни не так много близких мне людей. Не подпуская их ближе чем мне необходимо, я думал что отгорожусь от боли, и оказался не прав. Да что уж там, я облажался. Вильсон, это моя чёртова совесть в медхалате, прав. Я стараюсь закрыться в мирке, который сам выстроил. Вот только , мир этот уже трещит по швам, готовый лопнуть в любую секунду.
Ноги сами понесли меня к палате Кэмерон. Мозг всё ещё был отвлечён самоанализом, а тело делало то что хотело подсознание : я зашёл в палату, предварительно выгнав тучного копа, подошёл к кровати и бережно взял руку Кэмерон в свою. Взгляд упал на наши ладони, вспыхнула картинка четырёхлетней давности -- мы сидим в ресторане, ещё не сказаны слова отчуждения, она сияет улыбаясь, так, как больше никто не улыбался мне. Её пальцы скользят по букету приколотому к платью, она говорит что он красивый, а затем кладёт свою хрупкую ладошку на мою. "Ты всегда любил её, ну может не всегда признавался, но любил ты её с первого дня, она была тем противовесом, который удерживал тебя на краю, она всегда поддерживала тебя, она не лгала тебе. А ты? Что сделал ты, о великий Грэгори Хаус? Ты одел свой самый лучший костюм под названием "Я чудовище, и вообще премерзкая личность..." и грубо оттолкнул её. Или ты сделал это потому что невольно, этот ангел, лежащий сейчас перед тобой, посеял в тебе семена доброты, а твой рациональный разум воспринял это как попытку опять тебя использовать? Очнись! Она не Стейси и никогда ею не была. Она любила тебя не потому что жалела, а потому что доверяла тебе и уважала. Доверие -- это альфа и омега. А сейчас, отрекаясь и опуская руки, ты предаёш её доверие." Мысли хаотично бились в мозгу, как мотылёк в фонаре.
- Что мне делать? -- прошептал я в тишину. -- Как мне помочь тебе? -- И как мне понять себя? добавил я , но уже про себя, нежно поглаживая ложбинку между большим и указательным пальцем на её хрупкой ладони. Чейз что-то хотел от меня. Пора наведаться к мальчику-семинаристу. Нехотя выпустив руку Кэмерон, я как можно тише вышел из её палаты. В горле неприятно щипало.
Палата Чейза находилась в реанимационном крыле, он всё ещё неважно выглядел, хотя , по мне, так он всегда неважно выглядел.
- Какого это? Когда тебя оперируют твои же коллеги? -- Он повернул ко мне голову, на лице появилась тень его надменной улыбки.
- Страшно. Сразу вспоминаеш -- кому что должен и кому подкладывал свинью. Ставлю что угодно, во мне точно забыли пару тампонов. -- голос сиплый, но поразительно уверенный. Молодец парень.
- Вот поэтому я проводил полное сканирование после того как в меня стреляли, мой список подложенных свиней так велик, что я думал что во мне забудут все инструменты из операционной. Ты хотел поговорить?
- Да... Как там Элисон? -- шутить резко перехотелось, когда я увидел мутные волны беспокойства, плещущиеся в его глазах.
- Плохо. Очень. Пост-травматический и ещё бог знает что с психикой.
- А что говорят психологи?
- Я с ними ещё не разговаривал, но что они нового скажут? Посмотрят профессионально-грустными глазами, продекламируют мне какую-нибудь банальную пошлость и уйдут с умным видом. Она замкнулась в себе, как в коконе из титана. Прошибить будет очень трудно.
- Хаус... Мы больше не вместе. -- я слегка опешил.
- А какое это имеет...?
- Она забрала меня, чтобы отвезти домой. А потом собиралась к вам. -- моё выражение лица становилось всё более глупым.
- Зачем?
- Сказала, что когда-то у неё было два пути, а сейчас остался один-единственный. Затем она осушила до дна стакан виски и потащила меня к машине.
- Кретин! -- ярость сдула все мысли. --И ты позволил сесть ей за руль? Это тебя надо сажать, при том, сразу на электрический стул! Ты хоть понимаеш что вы чуть было не отправились к Иисусу?! а он не любит подвыпивших гостей! -- я понял что я кричу. Этот идиот чуть было не убил себя и Элисон! "Ты опять назвал её Элисон?! Становишся романтиком?" -- голос теперь почему-то принадлежал Кадди.
- Я знаю что виноват, но этого уже не измениш. Что было -- то прошло, есть только "сейчас". -- его веки тяжелели. -- Помоги ей, не дай загубить ей жизнь. Она не виновата в аварии.
- Что ты имееш ввиду? -- я рывком оказался почти у самого его лица, голос слабел. Говори чёрт бы тебя побрал!
- Женщина с ребёнком... она сама кинулась под колёса, я видел как ребёнок пытался удержать её за руку, слишком сильно видимо, поэтому когда она рванула под машину ребёнок не успел разжать руки и полетел вместе с ней. Объясни её что она не виновата... -- его веки закрылись, а меня выгнали из палаты.
Я добрался до ближайшего диванчика и почувствовал, что если сейчас не сяду, то просто рухну на пол. Прислонив трость к подлокотнику, я полез в карман. Цилиндр иллюзий, иллюзий того что моё существование не бессмысленно. Ложь... Все лгут, даже если это бездушный кусок пластика с опиатами внутри. Я достал три таблетки. Насколько сладка эта ложь, подумал я проглатывая их. Нога отдавала пульсирующей болью, мозг тоже решил присоединиться к вечеринке. "Что мне делать?" Высеченный в пыли истории, извечный вопрос... Если Чейз говорит правду, то обвинения с Кэмерон будт сняты, но как доказать? А самое главное, как заставить её сознание понять?
- Ты должен поговорить с Триттером... -- я вздрогнул, оказывается рядом со мной сидит Вильсон. Я наркоман, мне свойственны кратковременные дезориентации.
- Он ненавидит меня, есть за что, его сладкая задница до сих пор помнит прикосновения моих сильных рук. -- мой старинный друг привычно ухмыльнулся. Тут я заметил в его руках отчёт из лаборатории. Чёрт! Как я мог забыть?! Анализ на алкоголь...
- Он не ненавидит тебя, как можно ненавидеть своё отражение?
- По утрам мне очень хочется набить морду тому, кто смотрит на меня из зазеркалья. -- Я кивнул на листы бумаги -- Что показал анализ?
- В скорой напортачили, 0.5 промилле там не было, 0.2 -- что равно где-то...
- Стакану виски -- закончил я. -- Недостаточно чтобы замедлить рефлексы и тормозить реакцию. Эти данные нужно передать в полицию. А ещё, я хочу провести вскрытие женщины, которая бросилась под машину Кэмерон. -- Я начал вставать и понял что даже три таблетки викодина не сильно помогли справится с болью. Тяжело опираясь на трость я пошёл в сторну лифта.
- Её тело в Центральном госпитале Джеферсона. Ты хочешь поехать туда и вломиться в их морг вот так запросто?
- У меня есть лазерный меч, правда он красный... Ой, значит я злой джедай и могу делать что захочу! -- двери лифта раскрылись и зашёл в кабину рядом встал, догнавший меня, Вильсон.
- Я еду с тобой. Ну чтобы привести тебя обратно к свету после того как ты сделаешь своё дело.
- А Триттеру кто передаст сведения и документы? -- перед глазами всплыло лицо Элисон. Лёгкая улыбка покоилась на её губах. А ещё глаза, глаза в которых поблёскивала, далёким огоньком, искра надежды и того обволакивающего доверия, которое она зачем-то дарила желчному наркоману. И тут, я почувствовал, что на моём лице появилась такая же улыбка. И я понял насколько устал. Устал от борьбы со всем что меня окружает. Сейчас я просто хотел пару часов сна.
- Форман передаст. Я уже отдал ему копии перед тем как сесть рядом с жалким сукиным сыном.
- Джэймс, вы за рулём. -- проговорил я выходя из лифта в холл.
- Я знаю. -- сказал Вильсон. -- Тебе надо отдохнуть, и я надеюсь ты не воспримешь мои слова буквально и не вызовеш шлюх в мою машину.
- Нельзя получить всего чего захочешь, но если попытаться, можно получить то что тебе действительно нужно. -- да, я буду пытаться, ради Кэмерон и ради её доверия.
- Хаус, если это тонкий намёк, ты же знаешь я натурал!
- Не бойся мой мальчик... -- проговорил я загадочно глядя на Вильсона. -- Я тебя не обижу.
Мы дошли до машины и сели. Боль отступила. Как только автомобиль тронулся я почти сразу почувствовал что засыпаю. Сопротивляться не стал. Да и не особо хотелось. Сон -- как раз то, что мне сейчас нужно...
Казалось, что я начинаю слышать музыку, звуки рояля, успокаивающие меня, убаюкивающие. Я сделаю всё, чтобы ангелы не покидали этот мир... Сквозь музыку я услышал тихое --- "Кэмерон, я люблю тебя..." Разум попытался вяло возразить, но бросил все попытки, когда я вспомнил её глаза --- она уходила, почти три года назад, и её тихое "Я буду скучать..." А затем перед глазами вспыхнуло звёздное небо и я оказался в другом месте, в другое время. Я шёл к звёздам...

Глава 5

Проспал я недолго. За окном проносился вечерний Джерси, с его кутерьмой, вечными проблемами и дрожащим светом, льющимся из окон. Я прислонился лбом к холодному стеклу; мне казалось, что эта прохлада заберёт с собой мою извечную спутницу - боль. Я уже и не помню, когда я её не испытывал. Почему-то вспомнились похороны отца. И та боль, которую я видел на лице матери. Я вспомнил лицо Стейси, когда я погружался в искусственную кому; Кэмерон -- её лицо, тогда, в моей квартире, когда она узнала, что я симулировал рак... Вильсон прав, наверное. Я действительно приношу окружающим боль, но я не умею по-другому. Я именно такой, какой я есть, и никто не в силах изменить меня. "...доктор Кэмерон, она влияет на тебя, ты стал мягче. Ну кто бы не стал, будь рядом такой ангел..." -- слова моего единственного друга до сих пор, слабым эхом, отдаются в моей голове. Как так случилось, что окружающие стали настолько важны для меня? Никогда этого не хотел. Чем ближе подпускаешь людей, тем больше боли они приносят, это я понял ещё в детстве. Я вспомнил наш дом, ну точнее, один из наших домов, в Александрии, недалеко от Вашингтона. Мы прожили там всего лишь год, но я помню этот период своей жизни почти так же отчётливо, как вчерашний день. Именно тогда я окончательно понял, что мой отец -- не мой отец. Но я всё не решался заговорить об этом. Меня подстегнули те искорки грусти, которые я видел в глазах моей матери, когда она смотрела на нас обоих, сидящих на диване или обедающих за столом. И я помню тот разговор -- тяжёлый, будто стальной, воздух, который, как мне казалось, со скрипом входил в мои лёгкие, когда я выговаривал всё отцу. Но больше всего меня разозлила его первая реакция, вернее – её отсутствие. Он просто сидел и смотрел на меня, а я всё говорил и говорил, и чем спокойнее он выглядел, тем больше распалялся я. А потом он просто встал и вышел из дома во двор - и никаких криков. Мне нужно было, чтобы он накричал на меня, чтобы взял свой офицерский ремень или сделал хоть что-нибудь, чтобы показать, что ему не всё равно, что в нём есть эмоции, но он, как сказала потом мама, уважал мои суждения и уважал мой выбор. Вот! Вот то, что отталкивало меня от Кэмерон. Я видел, долгих пять лет я видел, что она любит меня, но я также видел, что для неё то, что "правильно", важнее, чем что бы то ни было. Каждый раз, когда она подходила ко мне на шаг, я отступал и ощетинивался острыми шипами сарказма, потому что боялся. Боялся, что настанет день, когда она поступит, как мой отец, и за это я возненавижу её. А я не могу с ней так поступить. Ведь, как выразился Вильсон, в моей "чёрной душе" ещё остались чувства к маленькой застенчивой девочке. Боже... Как тяжело... Уж лучше приударить за Кадди. Проще. Но тут вступает мой "больной разум". "Как же так? Проще? Никакой головоломки? Это не тот Хаус, которого я знаю..." Пошло оно всё к чёрту. Я сделаю то, что должен, а потом опять закроюсь в своей скорлупе, а иначе боль будет намного сильнее, чем мышечная боль изувеченной ноги. Боль тут же напомнила о себе, и перед глазами полыхнула алая вспышка. Я привычным движением закинул таблетки в рот и со злостью проглотил. Мерный гул двигателя звучал, как старая колыбельная, но я не хотел спать. Каждое сновидение было пыткой. Я не хочу больше видеть эти вещи.
- Ехать ещё полтора часа, может, поспишь, а то выглядишь так себе... -- нарушил тишину Вильсон.
- На звание мисс Мира и не претендую, к тому же у тебя ужасно неудобные сиденья, а я привык к комфорту. -- я нехотя повернул голову к Джеймсу.
- Вильсон. Почему ты поехал со мной? -- я видел, как его брови привычно сошлись на переносице, это значит, что он пытается что-то сформулировать, и у него не получается.
- Потому что, как это ни удивительно, но ты мой друг.
- Да ладно тебе, у тебя на лице неоновыми буквами светится надпись -- "Я совсем не это хотел сказать". Я знаю, ты любишь меня и готов отправиться хоть на край света, но почему ты помогаешь мне сейчас? Ты тайно влюблён в Чейза?
- Да. Всегда нравилось всё блондинистое. -- всё-таки он не до конца оправился после смерти Эмбер. Но я действительно рад, что у него хватает силы духа, чтобы шутить на такие темы.
- Ты не в его вкусе. Ему больше нравятся больные раком девочки, он однажды даже поцеловал одну такую. А ей было всего девять лет. Ты несколько старше, и судя по всему, не девочка. -- мы оба улыбнулись. Он всегда поддерживал меня, да, я редко в этом признавался, но без него мне было бы стократ тяжелее. А уж как объект для подколок, он даёт сто очков даже Кадди.
- Я поехал с тобой, потому что волнуюсь за Элисон. Ей сейчас больно, не физически, конечно... -- я видел, как Вильсон тяжело вздохнул. -- Она мне всегда нравилась, не как объект любви и воздыханий, а как друг. Она много раз поддерживала меня и помогала, поэтому я не могу её бросить в такой ситуации. -- тут я не удержался.
- Нимб над твоей головой слепит мне глаза, срочно сбей кого-нибудь, а не то тебя назначат наместником Бога на земле. -- он ухмыльнулся и низким голосом прохрипел.
- Хаус. Это Бог... -- наш давнишний прикол. Я смог рассмеяться. Хоть и ненадолго, я почувствовал, что тревоги отступили.
Я снова повернулся к окну. За ним всё так же мерно текли ручейки света. Машины, фонари, окна. Всё сливалось перед глазами, вырисовывая причудливые узоры. Вильсон включил радио. Я узнал песню сразу -- "Позднее прощай". Финская группа Poets of the fall. Интересно, как финны умудряются писать красивые песни на неродном языке? Мысль утонула в музыке, которая дополняла то, что я видел за стеклом. Блёклые огни фар и её глаза. Глаза полные доверия и простого счастья. Не требующие от меня ничего, но отдающие всё взамен. Глаза, которые поддерживали меня в трудную минуту и смеялись над моими выходками. Глаза -- это не зеркало души, они и есть душа. Душа, которая связана с моей. Против моей воли.
А мы продолжали ехать в ночь. Прорезая фарами себе дорогу во мраке. В голове билась упрямая мысль. "Я должен защитить человека, доверившегося мне -- и я сделаю это, или я не Грегори Хаус."
- Так что ты надеешься найти? -- нарушил тишину Джеймс. -- У нас будет мало времени, если вообще будет, когда мы будем там.
- Я пока не знаю. Есть только слова Чейза, что он видел, как женщина бросилась под колёса. И я не думаю, что он врёт. -- про себя я подумал, что его слова подтверждаются здравым смыслом, на пустой дороге тяжело попасть под колёса единственной едущей машины.
- Я думаю, надо проверить её карту, там должны быть данные по анализам. Может, взламывать морг и не придётся.
- Горю желанием опробовать себя в качестве преступника, даже если выяснится, что она прожжённая наркоманка, я всё равно полезу и взломаю хотя бы замок на двери.
- Ты главное не наследи, а ещё накрой попугая платком, ах, да и не порежься, когда будешь вскрывать замок, а то Лестрейд, в смысле, Триттер упечёт тебя надолго. И камера у тебя будет без плэйстэйшена.
- О нет! Неужели это гуманно?! Лучше сразу на электрический стул.
- Хаус. Какой у нас план? Как мы попадём в морг? -- вопрос на миллион. -- Я думаю, если попросить их нас пропустить, чтобы провести незаконное вскрытие -- они откажут.
- Будем импровизировать. Я не думаю, что у них есть охрана на служебном входе. Хотя видеокамеры, наверное, есть. Но я сначала хочу поговорить с главврачом. Или с любым дежурным врачом. Буду давить на жалость, прикинусь калекой...
- Ты и так калека. -- сказал Вильсон, выруливая на дорогу к госпиталю.
- Ну вот! Значит всё пройдёт вообще без сучка и задоринки. Расслабься. Форман обучил меня грязным приёмам уличной борьбы с копами на случай, если что-то пойдёт не так. -- я подмигнул и самоуверенно ухмыльнулся.
- С тобой никаких "случайностей" не бывает. С тобой обязательно всё пойдёт наперекосяк.
- Спасибо, что веришь в меня, сын мой. -- прохрипел я и отстегнул ремень безопасности. -- Ну что?! Потанцуем?!
Мы вышли из машины. Холодный ветер тут же проник под одежду и заставил поёжиться.
- Поклянись, что никого не будешь убивать. -- запахивая пальто, произнёс Вильсон. Я поднял руку, изобразил бесстрастность и гулким голосом произнёс.
- Клянусь. Не бойся Джон, Сара Конор будет жить.
И мы пошли по пустой автостоянке к дверям больницы, за спиной гасли последние блики заката. Небо расцвечивалось оттенками оранжевого и фиолетового, на фоне этого безумия, звёзды выглядели островками спокойствия и постоянства в океане переменчивой реальности. Я поднял голову ещё выше и успел заметить падающую звезду. Желание возникло в голове само собой. И мгновенно исчезло, стираясь из памяти. Я поёжился, плотнее запахнул пальто и ускорил, как смог, шаг. Предаваться сантиментам буду потом, а сейчас у меня есть дело, которое нужно сделать.