Фик тяжеловатый, но мне очень понравился. Автор: lynnonpointe/doorwaybetween
Пэйринг: Чемерон, упоминается Фортин
Рейтинг: M/R
Жанр: драма, ангст
Таймлайн: конец 5 сезона
Описание: Кэмерон не плакала с тех пор, как это случилось
Где-то между
“There once was a time I was sure of the bond; when my hands and my tongue and my thoughts were enough. We are the same but our lives move along, and the third one between replaces what once was love.” ~ Vienna Teng
***
Три недели, два дня.
Кэмерон не плакала с тех пор, как это случилось.
Чейз паркует машину на стоянке перед их домом, и молча тянется к ее руке. Он не знает, что сказать, или должен ли вообще говорить что-либо; боится взглянуть на нее, зная, что она все так же бледна и слаба как в тот момент, когда они покидали госпиталь. Он чувствовал ее хрупкость и дрожь, помогая ей пересесть из кресла-каталки на пассажирское сиденье. Ее пальцы - словно лед на его ладони, и Роберт думает, что следовало бы принести Эллисон перчатки, способные защитить от холода надвигающегося снегопада.
- Знаешь, - говорит он, наконец, остановив взгляд на нескольких первых упавших снежинках, тающих на ветровом стекле, - мы всегда можем попробовать снова, когда тебе станет лучше.
Молчание на мгновение, а затем:
- Холодно, - отвечает она. – Пойдем внутрь.
***
Один месяц, три недели, два дня.
Звук мурлыканья будит его, и Чейз обтирает шерсть с губ, потому что котенок, свернувшись в клубочек, лежит практически у его лица, там, где обычно спит Кэмерон. Это, наверно, случается уже в пятый раз с тех пор, как они вернулись домой, и он спрашивает сам себя, смотря через открытую дверь на свет, льющийся из детской в коридор, может, нужно просто дать ей время погоревать.
Но минуты превращаются в часы, и ему скоро надо уходить на работу. Роберт находит ее стоящей у окна, в его любой толстовке, наблюдающей за солнцем, показывающимся над горизонтом.
Пол по-прежнему застелен газетами, банка краски и несколько трафаретов собирают пыль в углу. Он замирает, ловя взглядом пустую колыбель и кресло-качалку, которые купил на следующий день после того, как она вручила ему положительный тест.
- Не думаю, что захочу попробовать снова, - произносит Кэмерон – голос твердый и решительный.
Его сердце разрывается от этого, но Чейз знает – для нее случившееся настолько тяжело, что он даже представить никогда не смог бы. Может, однажды во вторник она придет домой и скажет, что хочет ребенка – он умеет ждать.
- Хорошо. Все… все нормально.
Эллисон оглядывается на него через плечо, надломленная, но без слез.
- Нет, не нормально.
Когда он возвращается домой с работы тем же вечером, с букетом роз в руках – детская заставлена коробками. Газеты сложены в корзине, предназначавшейся для подгузников, одинокий листок бумаги оставлен на кресле-качалке.
"Ушла домой к родителям. Не беспокойся обо мне."
Роберт не может удержаться и пробует дозвониться на сотовый и пейджер несколько раз, пока не понимает, что оба устройства до сих пор лежат на ее прикроватной тумбочке, на подзарядке.
***
Три месяца, два дня.
Придя домой с работы, он находит Кэмерон сидящей на полу, играющей с котом, уже слишком толстым и избалованным, чтобы считаться котенком. Чейз легко взъерошивает ее волосы, потом гладит этот наглый комок меха, проходя на кухню; они разговаривают не так уж часто после того, как она вернулась к нему.
Эллисон присоединяется к Роберту, чтобы помочь выложить контейнеры с едой из китайского ресторанчика на обеденный стол, подальше от алчных кошачьих лап.
- Я подумал, мы могли бы завести еще одного котенка, - говорит он, протягивая ей пару палочек. – Или щенка, если хочешь.
Чейз знает – это отчаянная попытка сделать ее счастливой снова, более чем рискованное предприятие, но он готов на все, чтобы опять видеть улыбку Кэмерон, слышать ее смех. Даже увидеть ее слезы.
Но она сразу понимает истинную причину, конечно.
- Разве у нас хватит времени для второго домашнего животного?
И Эллисон права; они проводят вместе час или два от силы после ее возвращения к работе.
- Я просто подумал…
Она быстро перебивает его:
- Я знаю, - и забирает овощи с собой в гостиную.
***
Три месяца, три недели, пять дней.
Кэмерон присылает Чейзу смс, сообщая, что застряла на работе, и чтобы он ее не ждал.
Он чувствует себя ужасно, все больше беспокоясь, так как она оставила свое обручальное кольцо на тумбочке.
Снова.
***
Четыре месяца, одна неделя, шесть дней.
Роберт приходит домой с охапкой ярких горшечных цветов и упаковкой земли, и впервые за несколько месяцев видит Эллисон улыбающейся. Она мгновенно переодевается в старые джинсы и растянутую футболку, болтающуюся на ее тонкой фигуре, а затем расстилает пакеты для мусора, чтобы не развести беспорядок. И, наконец, говорит с ним – болтает о каких-то странных случаях, попавшихся в скорой, объясняет, как помогала Форману выбрать обручальное кольцо – Чейз не может удержаться и глупо улыбается, присев на подоконник, очарованный звуком ее голоса, который не слышал так долго.
Когда она буквально по локти роется в земле, он смущенно решается спросить:
- Значит, моя задумка оказалась хорошей?
И смотрит на полузаполненный приоконный ящик для цветов.
Кэмерон тепло улыбается, обхватывая его лицо руками, все еще холодными и влажными от грязи.
- Твоя задумка великолепна, - отвечает она, а потом целует его.
Через минуту Роберт отстраняется и вытирает ее испачканную щеку.
- С годовщиной, детка.
***
Шесть месяцев, три недели, один день.
Ночь теплее обычного, когда они лежат в кровати и читают. Отчасти он думает, что они незаметно состарились вместе, заменив практически еженощные любовные похождения чтением медицинских журналов бок о бок. Чейз краем глаза смотрит на нее – волосы подстрижены короче и выкрашены в родной каштановый цвет – замечая всего несколько седых волосков и появляющиеся морщинки вокруг глаз. Кэмерон его ровесница, но, в какой-то степени, череда трагедий прошлого года задела ее сильнее; или, возможно, она переносит боль по-другому, выдавая свои чувства только через внешний облик, на вид претворяясь, будто ничего не случилось, будто они не пережили такую огромную потерю, как Роберт сам делает каждый раз, когда у него на столе умирает ребенок.
- Я уничтожила ее, - говорит внезапно Эллисон, не отрывая глаз от страницы перед собой.
- Что?
- Сперму, - поясняет она, и смотрит на Чейза, сняв очки. – Я уничтожила ее.
Год назад эти слова послали бы волну облегчения через него. Но сейчас он чувствует только горькое разочарование, наблюдая, как очередная часть Эллисон Кэмерон умирает.
- Зачем?
Она пожимает плечами и отворачивается, кладя свои вещи на прикроватную тумбочку, ее лопатки болезненно проглядываются под кожей.
- Все равно глупо хранить ненужную сперму. Думала, ты будешь счастлив, или почувствуешь облегчение, или еще что-нибудь в этом духе.
- Я бы был, - тихо отвечает Роберт, откладывая в сторону свой журнал и выключая лампу, - год назад.
Почему-то кажется, его слова не удивляют Кэмерон, она сворачивается в комочек, повернувшись к нему спиной.
- Я люблю тебя, - говорит он, взбивая подушку рукой.
- Спокойной ночи, Чейз.
***
Девять месяцев, две недели.
Роберт знает, это глупая идея.
Конечно, он был осторожен до сих пор, занимаясь этим, только если она на работе, когда оставался дома один, в компании лишь на удивление сонного кота. Сейчас в процессе нет ничего особенного – прикасаться к себе как можно грубее, чтобы поскорее кончить. Чейз бы охотнее предпочел ее руку, или ее рот, или любой признак физической близости. Но таким образом, рассуждает он, Эллисон никогда не сможет узнать, хотя и был уверен, что она знает в любом случае. Только все так, как и должно быть – негласно.
До тех пор, пока она не показывается из ванной, одно полотенце туго обернув вокруг себя, а другим - высушивая волосы. Кэмерон замирает, смотря на него, а он смотрит на нее. У Роберта не находится времени даже прикрыться и подняться с кровати, когда она уходит, захлопывая за собой дверь спальни.
Он находит ее на диване, где Эллисон лежит, свернувшись в комочек, и дрожит.
- Детка, - шепчет Чейз, и протягивает руку, чтобы прикоснуться к ее плечу, но она уклоняется, словно он ударил ее. – Я не имел в виду, что ты…
- Я знаю, - отвечает она – голос тихий и слабый.
- Прости.
Кэмерон долго не отвечает, и он спрашивает себя – теперь их жизнь станет такой – едва ли не каждый день доводить друг друга до грани? Было время, когда это ничего бы не значило, когда она отшутилась бы, и заставила его загладить свою вину – улыбалась бы ему, пока он возится с пуговицами на ее блузке – но сейчас нужно во всем быть острожным, словно ходя по тонкому льду, грозящему треснуть.
- Мы должны… поговорить об этом?
- Прости меня, - шепчет Эллисон, и ее голос надламывается впервые за долгие месяцы. Девять месяцев и две недели, вспоминает Роберт, с тех пор как она плакала в последний раз. – Мне так жаль. Я подвела тебя.
- Элли, - говорит он, подавляя рыдания, - это была не твоя вина, понимаешь? Не твоя.
- Я должна была послушать тебя! – выкрикивает она, и это больше похоже на стон, преследующий его, леденящий душу. – Мне нельзя было идти на работу в тот день. Я должна была знать.
- Ты не могла знать, - умоляет Чейз. – Это случилось бы не зависимо от того, где ты могла находиться… Боже, Эллисон, я не… - но он так и не заканчивает фразу, все слова и мысли теряются в ее поцелуе, и тихо плачет, когда она проводит по его волосам, отчаянно прижимаясь ближе.
- Я скучала по тебе, - признается Кэмерон, в спешке снимая с него рубашку, отрывая одну упрямую пуговицу в процессе. Роберт бормочет в ответ, не отрывая рта от ее шеи. Она быстро стягивает с него брюки и боксеры, в то время как он находит свой путь под ее полотенце, целуя ее грудь – каждое ребро болезненно прослеживается под тонкой кожей.
- Я люблю тебя, - стонет Эллисон. – Ты нужен мне.
Он думает, что им следовало бы не торопиться, что они должны помнить, насколько хрупкой она стала, но эмоции берут верх над ним, и вскоре Чейз растворяется в ней, двигаясь медленно, давая ей время привыкнуть. Ее ногти оставляют яростные царапины на его спине, желая притянуть его как можно ближе к себе, пока он приглушает всхлипы против ее шеи. Кэмерон достигает оргазма одновременно с ним, стонет ему на ухо.
- Это нечестно, - говорит она горько, как только ей удается отдышаться. – Мы заслуживаем быть счастливыми. Это нечестно.
- Мы будем, - обещает Роберт, удивляя самого себя уверенностью в собственном голосе.
Эллисон снова срывается, оставаясь несчастной и дрожащей в его руках.
- Я разбита. Пожалуйста, не оставляй меня? – умоляет она, и он знает, что никогда бы не смог.
***
Один год.
Их жизни, наконец, снова становятся нормальными – по крайней мере, настолько нормальными, как могли бы быть. Кэмерон снова спит в его белье и заказывает салаты в кафетерии только чтобы утащить картофель-фри из его тарелки, когда думает, что он не смотрит. Чейз снова проводит свои перерывы в приемном, проваливая попытки отвлечь ее от бумажной работы, и украдкой целует именно в такие моменты, чтобы заставить ее залиться румянцем. Они снова тайком уединяются в подсобках, чтобы заняться сексом, и подкалывают Формана и Тринадцать, когда те пытаются сделать то же самое.
Они счастливы, рассуждает Чейз, не смотря ни на что.
- Похоже, у тебя гость, - говорит Тауб однажды, когда он по локти в кишечнике тридцатидвухлетнего мужчины.
Роберт смотрит на двери, где видит Эллисон, стоящую за стеклом – несколько прядей белокурых волос выбиваются из-под ее медицинского колпака.
- Сегодня вторник, - говорит она, когда ему удается выйти к ней.
- Да, - он хмурится, убеждаясь, что вчера определенно был понедельник, а завтра точно будет среда.
- Нет, - Кэмерон отчаянно вздыхает. – Сегодня вторник, и я… - она начинает говорить тише и опускает глаза, смотря на свои сжатые руки, - я хочу ребенка.
- Ребенка? – одними губами повторяет Чейз, слишком ошеломленный, чтобы выдать что-нибудь более осмысленное.
- Да, - она мягко улыбается. – Я хочу попытаться снова. Если ты… если ты захочешь.
- Сейчас? – изумляется он, оглядывая свою хирургическую пижаму и перчатки.
Эллисон смеется – и это самый красивый звук, который ему приходилось слышать за весь год.
- Ну, для начала закрой бедного парня. И вымой руки.
Он возвращается в операционную к тому времени, когда истинная важность сказанного ею поражает его, и Роберт понимает, что сдерживает слезы, заканчивая операцию.
- Ты в порядке? – нерешительно интересуется Тауб.
- Да, - Чейз буквально сияет. – Со мной все отлично.
Когда он выходит из оперблока, Кэмерон ждет его, улыбающаяся и решительная.
Иногда ужасные вещи случаются, думает Роберт, но они делают нас только сильнее. И, возможно, для Эллисон, слабость – способность опереться на кого-то – самая огромная сила, которую она когда-либо знала. Однажды она призналась ему, что ей необходимо быть нужной – как сказал Хаус, Кэмерон нуждается в ком-то, кого можно исправить, ком-то сломленном. Но когда она сокращает расстояние между ними, обвивает руки вокруг его шеи, пряча свои слезы у него на плече, Чейз понимает, что все, чего он когда-либо хотел – быть мужчиной, по крупицам собирающим ее воедино.
