- Я выгляжу нелепо.

Хаус разглядывал себя в большое зеркало, висящее на двери спальни.

- Привыкай, - весело ответил Уилсон. – Ты проиграл пари. Вот возьми.

Он протянул ему охотничью твидовую шляпу, которую Хаус сердито нахлобучил себе на голову. Уилсон поправил ему головной убор и сам надел шляпу.
- Откуда мне было знать, что все врачи в больнице обладают настолько дурным вкусом, чтобы считать Киру Найтли более сексуальной, чем Сиенна Миллер.

- Ты и не мог знать заранее. В этом смысл пари. И потом Чейз с тобой согласен.

- Я имел в виду всех врачей мужчин, - уточнил Хаус и вытащил шприц со жгутом.

- Какого черта ты задумал? – спросил Уилсон.

- Следую исторической точности.

- Шерлок Холмс – вымышленный персонаж.

- Значит литературной точности.

- Хаус, - сердито сказал Уилсон, - мы идем на вечеринку по случаю Хеллоуина в детское отделение. Ты не будешь ширяться перед уходом.

С упрямым видом Хаус ввел иглу в вену.

- Шерлок Холмс употреблял кокаин. Если я должен изображать его, я буду всё делать правильно.

Он нажал на шприц, вводя наркотик в кровь.

- Грег, - простонал Уилсон.

- Расслабься, это всего лишь викодин.

- Ага, всего лишь викодин. Так гораздо лучше.

Хаус пожал плечами.

- А теперь, мой милый Ватсон, пойдем.

Хаус схватил со стола большую вазу с конфетами и, вытащив оттуда Сникерс, поставил ее на ступеньку перед дверью. Уилсон вышел за ним, ухмыляясь.

В больнице все были в костюмах. Хаус фыркнул, показывая Уилсону на Чейза, наряженного Страшилой. Уилсон не удивился, увидев несколько минут спустя Камерон в бело-голубом полосатом платье. У него промелькнула мысль, а не изображает ли Форман Железного Дровосека или это только парный вариант, но ему было лень его разыскивать.

Хаус схватил Уилсона за руку.

- Сюда, - сказал он и потянул его куда-то.

- Хаус, отпусти меня.

- Привет, профессор Мориарти, - сказал Хаус, идущей навстречу им Кадди.

- Зачем ты пытаешься выдернуть Уилсону руку из сустава? – спросила Кадди. Ее обтягивающее черное платье ведьмы поблескивало при ходьбе. В руках она держала остроконечную шляпу и метлу.

- Я испугался твоего декольте, - ответил Хаус. – Знаешь, как говорят: жуткие твари вылезают на свет божий в канун Хеллоуина.

Уилсон вздохнул и проследовал в одну из палат, где юные пациенты поедали конфеты. Спустя минуту к нему присоединился Хаус.

- У меня сложный случай.

- У тебя нет никакого случая.

- То есть как, нет никакого случая? – спросил Хаус с нелепым выражением лица. С его голосом, казалось, тоже что-то неладно, но Уилсон не мог понять, что именно.

- Сейчас Хеллоуин, и ты ненавидишь работать.

- Это не медицинский случай.

- Используй свое умение наблюдать, чтобы решить его, или еще что-то. Ты что, забыл кого изображаешь?

- Не могу.

Уилсон сдался.

- Что за случай?

- Что это, - сказал Хаус, протягивая какое-то печенье, - и можешь ли ты приготовить мне такое же?

- Кто их готовил? – спросил Уилсон.

- Не знаю.

- А что в них?

- Не знаю.

- Ты как трехлетний ребенок. Дай мне попробовать.

Хаус передал ему печенье.

- Зефир и что-то еще. Карамель, кажется. А ты что думаешь?

- Не знаю.

- Знаешь, Хаус, теперь ты просто зануда.

Дети в палате засмеялись.

- Тихо, - сказал Хаус.

Дети засмеялись еще сильнее. Он снова повернулся к Уилсону.

– Так ты можешь?

- Конечно, - смеясь, ответил Уилсон. – Завтра же попытаюсь.

- Здорово.

Хаус улыбнулся Уилсону, но улыбка вышла уж слишком широкой. Или может быть, так показалось, потому что улыбки Хауса были так редки и неожиданны.

- У тебя сегодня хорошее настроение.

- Ты опять подмешал мне что-то в кофе?

- Нет, но ты сегодня весь день налегаешь на шоколад. Может из-за этого.

- Может быть, - ответил Хаус и неожиданно поцеловал Уилсона.

- Господи, Хаус, тут же дети.

- Они не наши дети. Кроме того, они должны привыкать к геям.

- Я не гей, и ты тоже.

- А Дамблдор – гей.

- Что?

Тут Уилсон заметил, что одна рука Хауса подрагивает.

- Ах ты, обманщик!

- А? – промямлил Хаус.

- Ты сказал, что в шприце был викодин.

- Я солгал.

- Заметно, - сухо сказал Уилсон. – Всё, мы идем домой.

- Фантастика! – воскликнул Хаус, бросая на Уилсона развратный взгляд.

- Нет, Грег, - ответил Уилсон, разговаривая с ним словно с ребенком. – Это не то, что я… Короче, забудь.

Он взял Хауса за руку и вывел его из палаты. Кадди сделала недовольное лицо, когда они уходили. Уилсон взглянул на нее, приподнял брови и пожал плечами. Она раздраженно взмахнула руками.

Дома Уилсон уложил Хауса в постель. Кажется, в миллионный раз с тех пор, как они стали друзьями, он сказал:

- Ты идиот.

- Угу, - пробормотал Хаус. Его движения стали замедленными, а речь неразборчивой. Уилсон надеялся, что с ним не случится передоз. Тащить его обратно в больницу было бы делом не из приятных. Уилсон сел на край кровати, наблюдая, как дыхание засыпающего Хауса становится всё более медленным и ровным.

Когда Уилсон убедился, что с Хаусом не случится сердечного приступа, он встал и, прошептав «Спокойной ночи», дотронулся до его щеки. Хаус пробормотал что-то невнятное, и Уилсон улыбнулся.

- И я тебя тоже, мой милый Холмс, - сказал он и вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.