Добавлено (21.04.2012, 11:23)
---------------------------------------------
по просьбе tanchik, у которой не открывается сайт, выкладываю ее перевод второй части:

Часть вторая. Нет выхода

Отказ: Я, очевидно, не пишу для Хауса. Хотя я могла бы разделить с ними их экзистенциализм, они не разделяют моего романтизма.
Оригинал тут http://allthingsdecent.livejournal.com/19766.html

Кадди разговаривала по телефону, когда Уилсон просунул голову в ее кабинет. Она жестом показала ему войти внутрь и присесть.
«Да, я должна первым делом увидеть это завтра утром на своем столе, - продолжила она. – В восемь утра. Не в девять. Точно. Хорошо. … До свидания».
Она повесила трубку и слабо улыбнулась Уилсону.
Для того, кто плохо знал ее, она была как всегда безупречна – сильная женщина, господствующая на своей территории. Но Уилсон заметил легкие признаки стресса: немного небрежная прическа, небольшие мешки под глазами.
«Дерьмово выглядишь», - сказал он.
«Так ты знаешь», - поняла она.
«Конечно, я знаю».
Она уставилась на стол.
«Мне должна была прийти в голову мысль позвонить тебе в пятницу. Когда я ушла от него. Но я была слишком занята, зализывая собственные раны, чтобы думать об этом».
«В этом не было нужды, – сказал Уилсон. – Он сам позвонил мне».
Кадди подняла глаза, искренне удивленная.
«Он позвонил?»
«Да, - ответил Уилсон. - Он попросил о помощи. Он думал о том, чтобы принять викодин. Он … не принял».
Кадди прикрыла глаза.
«Рада за него, - сказала она. И спасибо тебе».
Уилсон неодобрительно посмотрел на нее.
«Почему ты это сделала, Кадди?»
«Ты серьезно спрашиваешь?»
«Вы были счастливы».
«Я была … временами счастлива. А еще я находила хорошие оправдания для него: О, Хаус есть Хаус. О, это на самом деле не так ужасно, когда имеешь дело с Хаусом. О, ты же не ожидала лучшего от Хауса».
«Он пытался», - сказал Уилсон.
«Хорошо для него. Он хочет медаль?» – сказала она. Горечь сквозила в ее голосе. Затем она одернула себя.
«Я тоже пыталась, Уилсон, - ответила она. Я просто не дала ему второго шанса».
«Из-за викодина?»
«Нет, не из-за викодина, - пояснила Кадди. Потому что он все испортил. Потому что у него был прекрасный шанс показать мне, какой он человек... и что он сделал? Он оставил меня в то время, когда я нуждалась в нем. Он струсил».
«Но он пришел, - начал протестовать Уилсон. – Да, ему нужны были таблетки, чтобы сделать это. Но он пришел. Я не говорю, что это было правильно. Я просто говорю, что он сделал это, потому что любит тебя».
Кадди покачала головой.
«Этого не достаточно, - сказала она. Я заслуживаю лучшего. Я умирала. Я хотела, чтобы мужчина, которого я люблю, был рядом со мной. А он не был. Жизнь не часто предоставляет такие определяющие моменты. В определяющий для Хауса момент он спрятался от меня и принял наркотики».
Ее слова были резкими и Уилсон немедленно ушел в оборону. Но часть его знала, что ее слова были правдой.
«Да, он облажался», - сказал Уилсон наконец. – И его сердце разбито».
«Как и мое, - ответила Кадди. На секунду ее нижняя губа задрожала. Но она расправила плечи и решительно посмотрела на Уилсона.
«Я люблю его. И я, черт возьми, буду скучать по нему. Но так должно быть».
«Он будет сражаться за тебя, - предупредил Уилсон. Ты должна это знать. Это Хаус. Он не собирается сдаваться без борьбы».
«Другого я и не ожидала».

***
Около половины девятого вечера Кадди сложила свои вещи в портфель и направилась в гараж для сотрудников.
Хаус ждал ее, он стоял, облокотившись на свой мотоцикл.
«Ты меня избегаешь», - сказал он.
«Ты давно тут стоишь?» - спросила она. Он обычно уходил в пять.
«Не так долго, - ответил Хаус. – Всего час… или два».
Она устало посмотрела на него.
«Чего ты хочешь?»
«Как ты себя чувствуешь?» - спросил он.
«Чувствую?»
«Боли в животе? Затрудненное мочеиспускание?»
«Я в порядке, Хаус. У меня не было симптомов после операции. Итак, чего ты хочешь?»
«Я хочу знать, почему ты избегаешь меня».
«Я думала, тебе нужно побыть одному».
«Зачем мне быть одному?»
Она пошла к своей машине. Он похромал за ней.
«Вообще то, после разрыва, пара избегает друг друга, Хаус».
«Что, если я не хочу разрыва?»
Не этого она ожидала.
«Это не работает таким образом. Я закончила отношения. Любой из нас имеет право закончить отношения в любое время».
«Что ж, ты ошибаешься».
«Неужели?»
«Никто не должен принимать жизненно важные решения во время стресса. Очевидно, ты не могла мыслить ясно».
«Вообще то, я убеждена, что это был момент полной ясности».
«Ты любишь меня», - упрямо сказал он.
Они подошли к ее машине.
«Я никогда не говорила, что не люблю», - ответила она.
«И я люблю тебя».
«Я никогда не говорила, что ты не любишь меня».
«Довольно странные основания для разрыва».
«Ты действительно хочешь делать это снова, Хаус? Снова обсуждать, почему я ушла от тебя?»
«Я знаю, почему ты ушла. Потому что я облажался. Но я могу все исправить», - сказал он.
«Это то, что ты… всегда говоришь».
Он взял ее за руку. Она осуждающе посмотрела на него. Он отпустил руку.
«Наш разрыв не имеет никакого смысла», - заявил он.
«Можно утверждать, что нам быть вместе не имеет никакого смысла», - возразила она.
Он проигнорировал ее.
«Вот как я это вижу… ты и я попали в этот лабиринт вместе. Мы оба пытались выйти, но всегда оказывались там, где и начинали – друг с другом. Мы можем только согласиться с этим».
«Может быть, я нашла выход из лабиринта», - сказала она.
«Там нет выхода», - ответил он.
«Это идея Сартра об аде», - с иронией произнесла она.
«Нет, - возразил он, взглянув на нее. Это мы. Это наша история любви».
Он многозначительно посмотрел на нее, но она отвела глаза.
«Хаус, я хочу поехать домой. Я устала. Я хочу увидеть свою дочку, принять ванну и пострадать еще немного из-за наших отношений. Потому что они закончились».
Она села в свою машину. Но опустила стекло, так что они могли продолжать говорить.
«Это не должен быть конец» – сказал он.
«Должен».
«Хотя бы позволь мне попытаться вернуть тебя обратно – дай поухаживать за тобой».
Она вставила ключ в замок зажигания.
«Поухаживать за мной?» – переспросила она.
Использование им этого старомодного слова непроизвольно вызвало у нее улыбку.
Она ухмыльнулась.
«Я всегда считала руины в Трентоне местом, где прошел период ухаживания», - сказала она.
Он не засмеялся вместе с ней.
«Ты заслуживаешь, чтобы за тобой ухаживали», - сказал он.
«Я заслуживаю многих вещей», - парировала она.
«Это так».
Она почувствовала необъяснимое желание заплакать.
«Хаус, ты такой упрямый осел. Ты даже не даешь мне возможности по-человечески расстаться».
«То есть ты разрешаешь мне ухаживать за тобой?» – спросил Хаус.
«А у меня есть выбор?» - спросила она.
Она завела машину и начала двигаться.
«Готовься к серьезным ухаживаниям, женщина! – выкрикнул он ей вслед с большим энтузиазмом. Ты получишь такие ухаживания, каких никогда раньше не видела!».
«Это то, чего я боюсь», - пробормотала она, выезжая из гаража.

Продолжение следует…

Ramon: Faith is not a disease.
House: No, of course not. On the other hand, it is communicable, and it kills a lot of people.