Практически согласна. Но в моей версии чуть-чуть смещены акценты и взяты чуть-чуть иные исходные точки. И у меня вроде бы тоже всё получается. Попробую сформулировать (тем более, что давно обещала это сделать).
Э... Ох, как сложно-то всё... Начинать придётся издалека.
Итак, я исхожу из того, что таки да, основной его мотив — сохранить разум. И дело тут, на мой взгляд, не только и не столько в наркотиках, а, повторюсь, в мироощущении, в способе существования.
А что не так со способом существования? Придётся на примере, по-другому просто не сумею. Из личного, опять же, опыта, уж извините. На этот раз говорю о своём брате. Профессия у него сугубо мирная. А характер просто невыносимый. Мозги есть, но в них обитает гигантское стадо тараканов. Непредсказуем, агрессивен, нетерпим. Однако бывают моменты, когда все его тараканы выстраиваются ровными рядами и начинают работать. И вдруг оказывается, что и не тараканы это вовсе, а совершенно необходимые элементы мышления. В определённых условиях мой психованный братец превращается в безупречно точную и безупречную функциональную единицу, знаки с минусов резко меняются на плюсы.
Объясню понятнее. Мы много ходим в походы. В суровые спортивные маршруты, скажем, пятой категории сложности (на всякий случай: самая высокая – шестая категория). В таких походах постоянно присутствует возможность серьёзной аварийной ситуации. И не только возможность. И вот на страховке, на спасработах брату моему нет равных. Мозги работают, как хороший компьютер, обрабатывая бездну информации, мгновенно оценивая опасность, молниеносно просчитывая оптимальные действия. Он собран, спокоен, точен. Он — лучший. Он реально помогает людям выжить (если проявить скромность и не сказать, что он спасает жизни). Но для этого ему необходимо эмоциональное состояние борьбы, боя, противостояния. Он максимально реализуется только в состоянии войны. Только не говорите мне про адреналин. Такой поход – это обычная работа, опасность – всего лишь постоянная составляющая, она не вызывает резкого выброса гормонов, это просто одно из изначально заданных условий.
В мирной жизни, в состоянии покоя, мой неистовый брат объективно не может функционировать, он деструктивен, он разрушает и себя, и всё вокруг себя: он подсознательно постоянно ищет и создаёт для себя войну. Ну не может он проявляться иначе! Потому и ходит в походы. Чтобы не свихнуться.

К чему я всё это? Конечно, не к тому, что мой брат – гений. Нет, конечно. Скорее, псих. Но это не делает неверной теорию о феномене состояния наивысшей функциональности – индивидуального психического и эмоционального состояния личности. Для кого-то это тишина и покой, для кого-то влюблённость или восхищение, а для кого-то – вызов и противостояние. Всё вышесказанное на примере моего братца было давным-давно осмыслено, много лет назад были сделаны выводы. И Хаус очень логично уложился в эту так хорошо мне знакомую систему. Люди воспринимают поведение Хауса как недопустимое, многие считают, что он — сволочь, гад и задница. Ну, это как посмотреть. Он необходимо должен быть в состоянии борьбы и преодоления, чтобы быть гением. Это его рабочее эмоциональное состояние. Он не просто другой, он противостоит обыденности, восстаёт против неё. Он в войне с миром, с самим собой, и потому его ничто не держит в рамках, он противопоставлен миру, а потому свободен от его условностей и потому может свободно мыслить. Он сам – свой собственный мир, существующий на своей собственной орбите. И в результате постоянно происходит столкновение миров, и – вот оно, нужное эмоциональное состояние наивысшей функциональности: взрыв, отрицание, противостояние и, конечно, страдание и боль. Борьба и почти всегда победа. И новый взрыв... (Кто-нибудь ещё помнит первые сезоны? Там всё так и было.)

Да, Хаус необычный человек, он просто не вмещается в социум. И, думаю, никогда не вмещался. В сериале столько же указаний на то, что он был другим, сколько и на то, что он не особо изменился после инфаркта. Я приняла версию, что он всегда был таким. Ну, может, чуть общительнее. Конечно, постоянная боль делает человека нетерпимым и раздражительным. Но я не думаю, что тезис «все идиоты» или «все лгут» – это результат трагической истории с ногой. Не думаю, что до инфаркта он чувствовал мир как-то иначе. Болезнь не изменила его, она лишь усугубила то, что изначально было ему присуще.
И — да, болезнь могла стать началом конца.

Я пытаюсь описать, как я вижу, чувствую его мироощущение. Это очень опасное мироощущение, этот постоянный бой. Чтобы жить с ним, нужна огромная воля и действительно несокрушимый разум. Одна ошибка — и безумие рядом. А Хаус не знает меры, он воспринимает мир в крайностях: он живёт до самого края, до самого неба или до самого дна. Всегда. А не только после операции. И мне кажется, изначально именно это мироощущение — причина наркотиков. Не больная нога. Больная нога стала поводом и оправданием. Или ещё одним, невероятно весомым фактором, самым сильным искушением. Я вспоминаю диалог Хауса и Уилсона в 03х01, когда Хаус впервые начал испытывать пока ещё кратковременные боли после кетаминовой комы.

Х: Нога болела...
У: Сильно?
Х: Сильно, раз я тебе сказал.
...
У: Хаус, тебе сорок с лишним лет, ты пробегаешь в день бог знает, сколько миль, раз сто упал со скейтборда, и хочешь, чтобы ничего не болело?
Х: Просто выпиши мне рецепт.
У: На викодин? Хаус, когда у людей болят суставы, кладут лёд и пьют ибупрофен.
Х: Я знаю, что такое возрастные боли.
У: Нет, не знаешь! Ты всё на свете забивал викодином, едва достиг зрелого возраста!

Вот. Всё на свете. Задолго до удаления мышцы. А ещё нам не раз давали понять, что душевную боль Хаус может ощущать как боль физическую. Ну, все же заметили, что он чаще глотает викодин, когда расстроен. Все же помнят историю из второго сезона, когда, после разрыва со Стейси, он просил у Кадди укол морфия, потому что боль была невыносимой, а она вколола ему физраствор, и ведь помогло, что характерно. А есть ещё история, когда у него по непонятной причине болело плечо... В общем, примеров полно.

Я хочу сказать, что, на мой взгляд, не обусловлены наркотики в его жизни больной ногой, а обусловлены его мироощущением. Наркотики – та самая ошибка, которую ему не следовало допускать. Глюки – это пердоз. Да, испугался он по-настоящему. Он действительно решил завязать, он совершенно искренне сдался в Мейфилд. Но, как оказалось, всё гораздо хуже. Как я уже говорила, не только в передозе заключалась проблема.
Он понял, что не может доверять себе, своим инстинктам, своей гениальной интуиции. Ведь она подводит его, ведь он начал ошибаться в своих ощущениях. Он мог думать, что его разум просто был затуманен наркотиками. Я уже вспоминала случаи конца пятого сезона. Тогда глухого мальчика пасла команда Хауса. А он сам себя изолировал от процесса, именно потому, что понял, что не может себе доверять.

Эмбер (перечислив симптомы): Эозинофильная пневмония. Подходит.
Пауза.
Кадди (в телефон): Хаус, ты там?
Хаус (напряжённо, в ответ): Это НЕ эозинофильная пневмония. Я пошёл спать.
К: Хаус, не вешай трубку, нам нужна твоя помощь!
Х: Я не могу.
Э (убеждённо): Мы можем распутать дело!
Х (отключая телефон): Спокойной ночи.

А вот очень классная сцена из следующего эпизода.
Хаус в кафе, после того, как он устроил себе инсулиновый шок. Эмбер пропала. Он счастлив, он заказал ужин. Всё отлично. Звонок Формана.

Х (уверенно): Можешь не говорить, я был прав.
Ф: Да, у парня гонорея.
Х: И все в выигрыше.
Ф: Он не очень-то счастлив. Говорит, что не изменял, значит, подцепил от неё.
Х: Вряд ли.
Ф: По времени подходит: у него симптомов ещё нет, а она умирает.
Х: Враньё тоже подходит.
Ф: Он больше не сидит у неё в палате.
Хаус меняется в лице, ему больше не весело, он встревожен. Молчит в замешательстве.
Ф: Какая разница? Вы были правы. Готовим её к операции.
Х (тревожно и почти оправдываясь): Он выглядел виноватым… (С нарастающей тревогой) Если он не виноват, то я ошибся! Мне просто повезло!
Ф (чувствуя замешательство Хауса и не понимая его причины): Хаус, Вы выдвинули гениальную гипотезу…
Х (не слушая его): А раз мне просто повезло… (Всё, катастрофа: он видит у микрофона Эмбер с её издевательской песенкой про то, что конец уж недалёк.)

Да, ошибки. Но тогда они никого не убили. Он их пережил: их можно было списать на наркотики. И вот, как гром среди ясного неба, – Капитан Свобода.

Хаус был чист, он прошёл детоксикацию, он был уверен в своей дееспособности, он, как обычно, считал всех идиотами и, как обычно, не сомневался в собственной правоте. И сделал неверный вывод, принял неверное решение, увидел то, что хотел увидеть, оказался неспособен объективно и адекватно оценить ситуацию, он играл, не сумев увидеть последствий. Человек едва не погиб. Не потому, что Хаус пытался спасти жизнь, был единственным, кто мог сделать это и сделал трудный выбор, оказавшийся ошибкой, а потому, что просто бросил вызов, просто хотел доказать своё превосходство, просто потому, что он всегда прав. Он ведь действительно всегда прав. разве нет? Только в этот раз почему-то не сработало. Что-то явно с его мозгами не в порядке. Угроза - не наркотики. Угроза - он сам, его мировосприятие. Он это понял. Он попросил о помощи. И был готов на что угодно, даже сдаться Нолану. Как я уже говорила, оказалось, что он в принципе не может доверять себе. Себе прежнему, себе, когда он такой, как обычно. Он согласен, он хочет измениться: он больше не хочет совершать ТАКИХ шибок.

То есть сейчас он, да, боится наркотиков, они, безусловно, снова приведут его в дурку. Но прежде всего он боится себя прежнего, своего состояния наивысшей функциональности, боится крайностей, своей одержимости, боится снова начать ошибаться, стать опасным. (Да и у прежнего Хауса гораздо больше шансов сорваться, что тоже немаловажно.) Он должен сохранить адекватность общепринятой норме, обыденности и обычности, и чтобы не слететь окончательно с катушек из-за наркотиков, и чтобы не навредить, не убить кого-нибудь случайно из-за своей, как он думает, самоуверенности, из-за веры в свою гениальность. Потому что теперь он точно знает, что он далеко не всегда прав, а последствия его ошибок могут быть непоправимы.

С начала шестого сезона всё своё прежнее мировоззрение он подвергает жестокой критике и пытается от него отказаться. И поэтому он ещё не понял, что само это знание об ошибке уже включилось, вплелось, встроилось в его картину мира, уже стало условием задачи. Задача усложнилась, но по-прежнему решаема. Он ещё не решается признать, что не проповеди Кадди и Уилсона, а такой вот страшный опыт делает сильного человека лучше. И не какие-то личные отношения, а именно такой опыт позволяет человеку идти верёд. А «чувство вины бесполезно». Ну, думаю, Лори-то это точно знает. Просто Хаус ещё сопротивляется всем своим прежним убеждениям: слишком сильным был удар, да и неблагоприятная среда, однако. Но до него дойдёт. Не может не дойти.

И вот, как я уже говорила, весь шестой сезон, учитывая вышесказанное, он пытался строить отношении с социумом, как обычный человек, следуя советам доктора Нолана. Пытался стать, как все. Не вышло. Просто не получилось. Он чувствовал, знал, что пора возвращаться, он был почти готов. Он ушёл от Нолана, хлопнув дверью. А потом был финал. Девушка умерла. Он не мог её спасти, оставаясь собой. И не смог её спасти, отказавшись от себя. Она всё равно умерла. Это действительно крах: получается, что для него просто нет приемлемой модели: он не может позволить себе быть собой, и он не может быть, как все: и то, и другое – зло, и то, и другое – ошибка… (Ну, о финале я писала много в обсуждалке. Повторяться не буду.) И в этот момент пришла Кадди и предложила третий вариант. Понятное дело, он за него ухватился! И теперь честно его отрабатывает. И у него, надо сказать, получается лучше, чем у неё. (И об этом я тоже уже писала.)

В общем, пока все довольны. Отношения, да ещё с регулярным сексом, оказались не всегда понятной, но вполне приятной игрушкой. В отличие от пытки шестого сезона с реверансами во все стороны. Шестой сезон – мучительная борьба с самим собой. Сейчас он не особо и напрягается: увлечённо подыгрывает Кадди и пока получает плюсов больше, чем минусов, так что даже готов верить, что это по-настоящему.

Но какой бы занятной ни была эта игрушкаа, моё состояние наивысшей функциональности в сто восемнадцать раз круче! Это способность творить чудеса. Пока он не хочет вспоминать об этом. Что вполне объяснимо. Кадди спасибо хотя бы за то, что сейчас он спокоен и, по большому счёту, доволен ситуацией. А значит, отдыхает от своих бесконечных душевных бурь, набирается сил и уверенности в себе. Вот и славно. Но долгий покой ему противопоказан. Он скоро соскучится. Он вспомнит, что был чудотворцем. Он захочет это вернуть. Он определит место и значение своих ошибок и перестанет бояться. Он вернётся. (Я так на это надеюсь!). И тогда или ей ДЕЙСТВИТЕЛЬНО придётся принять его таким, какой он есть, или им придётся расстаться. Но это мне уже всё равно.

Оооой... Как много...

Не думаю, что Хаус злоупотреблял наркотиками до истории с ногой. Вот после да, вполне мог викодин стать этакой «подушкой безопасности».
А вот то, что испугался что не может доверять себя и в трезвом виде – да интересная мысль, вполне может и такое быть… Хотя с другой стороны можно объяснить и по другому… Кто знает насколько ему было плохо уже после детоксикации? Тяга то не пройдет за три дня… Может быть его неадекват с капитаном Свободой и показал ему что он еще далеко не в норме и что детокс это только начало и если он реально хочет жить без наркотиков нужно пройти еще психотерапию, принять помощь…
Но вообще рассуждения очень интересные и убедительные. Да, вполне может быть и такой расклад…
Меня еще удивляет насколько зрители сериала домысливают истории героев. Это так здорово… Представляете подобные дискуссии среди поклонников… хе-хе ну там «Просто Марии»?

Не дай бог…