Заглядывая в прошлое, иногда можно многое переосмыслить, понять или изучить. Часто люди просто не хотят это делать, предпочитая двигаться вперед, не останавливаясь ни на чем. Конечно так проще и быстрее - добиться успеха, стать великим, сделать так, что бы люди тебя знали, уважали и боялись. Можно всю жизнь посвятить любимому делу и себе, в поисках бесконечного совершенствования отметая все остальное. Многие хотят так жить, но становятся такими единицы – одним просто лень, другие заняты разбором мировых проблем, третьи вообще заботятся только о других, не оставляя времени на себя. Они все счастливы и несчастны по своему – одни видят счастье в детях, другие в деньгах, остальные в окружающем их мире. Кто то может сказать, что глупо делить людей на разные слои и различать в них что – то - они, безусловно, правы, но кто знает наверняка?

Доктор Грегори Хаус был человеком своенравным, признавал только собственное стремление к успеху и скептически относился ко всем, кто находился рядом с ним. В каждом своем знакомом, независимо от того сколько они знали друг друга, он искал только негативные стороны, отрицая все остальное. Ему нравилось наблюдать за людьми, изучать их как крыс в клетке, ставить на них свои эксперименты - ему нравилась реакция людей, они казались такими забавными. Хаус частенько задумывался – почему люди так стремительно стараются впихнуть в свои мирки других людей, вызывая у них симпатию или даже что – то более интимное. Сам он всегда придерживался дистанции, не давал зайти за край ни себе, и уж тем более посторонним. Он ненавидел лицемерие, просто потому - что оно лишь отталкивало людей, но они все равно верили в эту ложь, притворяясь, что им интересно. Такт был важен, но для него он играл далеко не первую роль в жизни.

Он никогда не спрашивал себя – а что было бы, если… бррр… упаси Господь. Он жил тем, что есть сейчас, не оглядываясь на прошлое, смотрел только вперед, хотя и ничего там не видел кроме разве что смерти. Она его не пугала, он даже всячески пытался с ней поспорить, леча своих пациентов, ставя им диагнозы и спасая их жизни. Уилсону всегда казалось, что так Хаус возвращал себе кусочки души, которую он давно потерял. Глупо конечно, но он частенько гадал, что бы было, не встреть он Хауса. Своим эгоцентризмом и прямой логикой, а также патологической правдой он частенько вгонял людей в ступор, многие были против такого подхода, но что они могли сделать – Хаус есть Хаус. Эта фраза стала одной из самых характерных и правильных для тех, кто знал его не только, как врача.

Кто - то утверждает, что у него нет сердца, что он не способен любить. Может они правы, однако наверняка знает только он. Многие женщины пытались влюбить его в себя, однако он был непреклонен, предпочитая нормальным отношениям секс с проститутками. Его все устраивало - они не действовали ему на нервы, не просили жить с ними или любить их, он просто платил им, получая взамен то, что хотел, не думая о последствиях. Так продолжалось долгое время.

Конечно, были женщины с которыми он пытался быть, но все они, узнав его поближе, рано или поздно уходили. Так было со Стейси, Лидией, Кадди. Все они по своему нравились ему, он даже мог видеть будущее вместе с ними, однако у каждой из них нашелся предлог, чтобы оставить его.

Ничего не могло изменить его жизнь кардинально – он и не хотел этого. С другой стороны все лгут. Мало кто знал, но Хаусу нравилось, когда кто - то проявлял робкую симпатию к нему, пытался достучаться. Мало у кого получалось, некоторые тратили на это чересчур много сил. Но что он мог дать им – просто нечего было давать. Одиночество стало его постоянной спутницей по жизни и ему предстояло пройти этот путь до конца. Однако все изменилось…

Это произошло в один неприметный осенний вечер, когда он, вернувшись после работы, домой и по привычке бросил куртку на диван, а сам пошел налить себе выпить. Алкоголь он не сильно любил но, порой без него просто не мог заснуть – бессонница часто посещала его, оставаясь с ним на всю ночь и только выпив два три бокала виски, он засыпал в беспамятстве забывая, обо всем. Сны ему снились редко, он никогда не предавал им значения, считая их просто игрой разума. По большому счету, ничего толкового ему никогда не снилось, только размытые образы или яркий свет, но не более того.

Сегодняшний сон был самым точным и странным в его жизни. Казалось в нем нет никакого смысла, что это просто игра воображения, однако сейчас все эти доводы мало что значили. Хаус не видел себя во сне, однако он видел там ее. Глаза, такие странные на первый взгляд такие красивые, если приглядеться к ним внимательней, сейчас смотрели на него. Эллисон Кэмерон смотрела на него, пристально точно зная, что она видит. Она не отводила взгляда от него всматриваясь, казалось в самую его душу. Ему было не по себе от этого взгляда, но что он мог поделать. Так продолжалось некоторое время, после чего она моргнув, улыбнулась ему своей красивой и такой милой улыбкой и растворилась во мраке.

Проснувшись, он сначала не мог понять, где он – даже собственная квартира выглядела по-другому. Придя в себя, он взял трость и пошел на кухню налить себе стакан воды. Странно все это было – почему ему приснилась бывшая подчиненная. Она уже давно с ним не работала, жила в Чикаго, ему не было до нее никакого дела. Безусловно, ему бы хотелось, чтобы она работала с ним - она всегда была умна и проницательна, умела заботиться о пациентах и всегда была милой и открытой. Когда то она была даже влюблена в него – она сама это сказала, да только он всегда отрицал это. Он всегда был с ней груб и прямолинеен, не позволяя приближаться к себе. Он отталкивал ее от себя, считая абсурдом любить ее, ведь она была так молода и красива, а он…

Обдумывая эти мысли, Хаус пил воду из стакана и тихо про себя ухмылялся – что это на него нашло – он никогда не думал о Кэмерон так много и так долго. Обычно он сразу же забивал мысли о ней любыми другими, но сейчас ее образ крепко сидел в памяти и грыз его мозг, игнорировать его он просто не смог. Поздновато одумался – внутренний голос его, как всегда был остер и саркастичен. У тебя был шанс, но ты так зациклился на себе, что не видел – продолжал тот – теперь думай, гадай, мечтай, сколько влезет. Хаус ощутил внезапный порыв злости – даже его подсознание давило, на него изрекая простые истины. Размахнувшись посильней, он швырнул стакан в стену, тот с треском разбился на тысячи маленьких осколков, так напоминавших ему о его душе и сердце.

Проигнорировав беспорядок, он снова вернулся в кровать, пытаясь заснуть, ближе к утру у него это получилось.

Проснувшись утром, как ни в чем, ни бывало, он похромал на кухню. Убрав за собой беспорядок после вчерашнего, он не стал задумываться над своей вчерашней выходкой. Что сделано, то сделано, а последствия это лишь побочный эффект – подумал Хаус и пошел собираться на работу. Денек выдался довольно солнечный, несмотря на конец сентября и под всей этой шумихой как - то незаметно снова наступил вечер. Хаусу повезло – сегодня у него не было пациента, он лишь отработал свои часы в клинике, иначе бы Кадди содрала с него три шкуры. Также он успешно отвоевал у Уилсона его обед и с удовольствием съел его прямо на глазах у онколога.

Уилсона не смущало ребячество Хауса, он уже давно привык. Хотя сегодня он заметил, что - то на лице Хауса, а также увидел небольшой порез на левой руке. Он не стал его спрашивать об этом порезе, да и Хаус ничего не сказал по - этому поводу, так что сейчас это было не столь важно.

Вернулся домой Хаус сытый и довольный. Налив себе стакан виски, он сел за свой любимый рояль и принялся играть знакомые произведения. Мелодия лилась одна за другой, наполняя комнату звуками, чистыми, свободными и такими любимыми. Хаус почти забылся в этих чудесных звуках, погружаясь в забытье. Прошло много времени, а он все играл внезапно прислушиваясь. Сейчас его мелодия была медленной и такой тихой, неспешной она ему нравилась. Внезапно он вспомнил, что эту мелодию он играл тогда, когда Кэмерон пришла к нему прощаться. Снова она – подумал Хаус. Остановившись и закрыв крышку, он не стал долго думать и просто пошел спать. Не хотелось ни о чем думать – он просто устал от этого. И снова этот сон, она снова смотрит на него своими глазами, мило улыбается и растворяется в небытие. Почему она его мучает, что она хочет от него, зачем снится ему? Вопросы, на которых у него не было ответов.

Нога сильно разболелась следующим утром. Пытаясь успокоить боль, он разминал ногу. Вскоре она немного успокоилась, и он собрался и ушел на работу. Сегодня ему никто не попадался на глаза, он никого не оскорблял и даже Уилсон заметил что, что - то случилось с Хаусом - он даже не пришел отобрать у него обед, как будто избегал его. Даже Кадди заметила перемену.

- Что это с ним происходит? – спросила она, проходя в кабинет его друга. В ее голосе была озабоченность, а также тревога.

- Пока не знаю – сказал Уилсон и задумался.

Что - то явно менялось, да только пока трудно было судить, хорошая это перемена или плохая. Любое отклонение в поведении Хауса считалось сигналом к тревоге, и никто не знал, чем это может закончиться. Уилсон пока только наблюдал, решив не поднимать шум раньше времени.

Прошло уже три дня с тех пор как, Хаус перестал быть самим собой. Он сам поставил диагноз пациенту, не пользуясь услугами своей команды. Казалось, он успокоился и перестал действовать всем на нервы, но это было еще не все. Уилсон знал, что творится с Хаусом – это была депрессия. Он решил вытащить его из рутины, предложив сыграть в боулинг. Заходя в кабинет, он почти с порога заметил спокойный и одновременно пустой взгляд Хауса.

- Что это с тобой, на тебе лица нет? – спросил он, садясь напротив Хауса.

- Что ты хочешь Джимми? – Он знал, что Уилсон сейчас попытается вытащить его куда-нибудь развеяться.

- Сегодня пятница я подумал, может, сходим в боулинг развеемся, выпьем пива? – Он знал, что Хаус не откажется.

- Не получится.

- Почему это? – Уилсон искренне удивился, что тот ему отказал.

- У меня другие планы мне, нужно съездить в Чикаго. – Не стал тянуть Хаус.

Уилсон был слегка удивлен, насколько он знал, у Хауса не было там знакомых, он вообще мало с кем общался, даже с матерью виделся редко. Что бы ему там делать – внимательно задумался Уилсон, зная, что Хаус сам не скажет и ему самому придется догадываться обо всем. Конечно, он был довольно проницательным и частенько мог угадать, что затеял Хаус, но сейчас он не знал ответа.

- У тебя нет знакомых в Чикаго, ради чего тебе туда ехать? – спросил Уилсон, явно не ожидая прямого ответа свой вопрос, однако реакция Хауса его удивила.

- Это тебя не касается – резко ответил Хаус чем, пожалуй, и выдал себя.

Уилсон вспомнил их разговор, когда он пришел к нему рассказать о том, что вернул себе старую команду, а также рассказал о том, что Кэмерон разводится с Чейзом и уезжает в Чикаго. Может он и не вспомнил бы об этом разговоре, если бы не одна фраза, произнесенная Хаусом в конце – четверо и пяти это тоже неплохо – тогда эта фраза показалась странной, но он не предал ей особого значения. Сейчас он все понял, как будто сложил паззл и увидел полную картину. Он не стал ему ничего говорить и просто встал со стула и направился к выходу. Перед самой дверью он повернулся лицом к Хаусу и просто сказал: - Удачи.

Хаус сам не знал, зачем он это делает. Он стоял в аэропорту, ожидая посадки на свой рейс. Что сказать ей, как она отнесется к его появлению. Ведь расстались они на не очень приятной ноте - она практически ненавидела его, говорила, что любит и что не может вынести его наплевательское отношение к окружающим. Но он всегда останется таким, только сейчас ему хотелось другого, хотя он и боялся себе в этом признаться. За то время, что она работала с ним, он, наверное, просто привык к ней и с тех пор как она ушла, чувствовал себя одиноко. Конечно, он пытался заглушить в себе это чувство, но ведь он тоже человек хоть и упрямый до невозможности.

Но он попробует, сделает все что сможет. Даже если ничего не выйдет, он хотя бы будет знать, что попытался. Сейчас ему было важно увидеть ее, понять, в чем причина его кошмаров, разгадать эту загадку.

Чикаго встретил его проливным дождем. Поймав такси, он направился к дому Кэмерон, надеясь на то, что она будет дома. Подходя к ее двери, он испытал страх и даже на минуту замешкался - стоило ли оно того? Но интерес пересилил его, а желание узнать истину подтолкнуло к действию. Чуть приподняв трость, он трижды стукнул по двери. Послышались легкие шаги, так могла ступать только девушка, благо у Хауса был очень чуткий слух. Однако дверь пока никто не открывал и, подождав еще с полминуты, он снова постучал. Из – за двери послышался знакомый мягкий голос, показавшийся внезапно таким родным, что Хаус даже легко улыбнулся. Однако, он услышал отнюдь не приятные слова:

- Уходи, я не хочу тебя больше видеть! – сказала Кэмерон, но от двери не отошла.

- И как это ты меня узнала, Кэмерон? – спросил Хаус, подходя ближе к двери и прислушиваясь.

- Хаус, пожалуйста, уходи я устала и больше не могу и не хочу говорить с тобой! – почти прокричала Кэмерон, явно выдавая свое душевное состояние.

- Последний раз, когда мы с тобой говорили, я внимательно слушал тебя, и даже не возражал. Позволь теперь мне сказать тебе кое – что, но только для того чтобы услышать это, тебе придется открыть мне! – сказал Хаус и немного отступил назад от двери.

Боже, ну что ему теперь здесь надо. Прошло уже столько времени, она уже почти забыла его, казалось, что жизнь налаживается, да и сердце уже так не болело. И вот он снова здесь стучится в ее дверь. От звука его голоса снова оживают воспоминания. Он ничего хорошего ради нее не сделал, она столько лет пыталась достучаться до него, но он лишь толкал ее дальше, не позволяя ей стать частью его жизни. Сколько слез она пролила, вспоминая его последние два года после ухода и больницы Принстон Плейнсборо. Злость плескалась в душе - от отчаяния и одиночества, желание быть с ним иногда было просто невыносимо. Но что она могла сделать – он всегда говорил ей нет глазами жестами. И вот он снова здесь, а она даже может просто открыть дверь, потому что боится сломаться окончательно. Душа и так выла каждый день от безысходности.

Точно не зная, как так получилось, но внезапно у Кэмерон просто утих страх и все прочие чувства, и она просто открыла дверь. Он нисколько не изменился с их последней встречи, разве что седина начала украшать его виски и бороду, но ей это даже понравилось.

- Что ты здесь делаешь? – спокойно спросила она.

- Даже зайти не предложишь, не очень - то вежливо с твоей стороны! – прокомментировал Хаус ее нежелание впустить его.

Что он делает? Пришел серьезно поговорить, а сам ведет себя как мальчишка. Как только увидел ее глаза, ему все сразу стало понятно – она никогда не умела скрывать свои эмоции. Там была боль, желание, отчаяние, надежда, ненависть, любовь, а также еще тысяча эмоций, названия которых никто не придумал, но они там определенно были.

Впустив его и закрыв дверь, Кэмерон внимательно посмотрела на Хауса, ожидая того, что он собирался ей сказать.

- Я хочу, чтобы ты знала, что мне это все очень нелегко, а если честно, я так никогда в жизни не делал, но прошу тебя, выслушай меня! – Хаус глубоко вздохнул и продолжил: - Я всегда относился к тебе с уважением, хотя всегда держал на расстоянии, не позволяя тебе быть ближе. Ты меня знаешь – мой идиотский характер всегда давал тебе повод считать меня сволочью…

- Хаус я… - пыталась сказать Кэмерон, но он не позволил.

- Подожди, дай мне сказать тебе все что я хочу а потом делай то, что сочтешь нужным, – сказал Хаус и продолжил:

- Прошло так много времени, но я так и не изменился. Может не хотел, может просто не мог не знал как. Ты всегда была моей совестью, моей опорой в трудную минуту, но мой эгоизм и страсть к разрушению всегда брал верх над истиной. Я закрываюсь от этого мира, сколько себя помню и не пускаю в него никого, боясь снова потерять себя или даже умереть. Поэтому и веду себя со всеми, как мизантроп и циник. Ты не заслужила этого, но я делал больно и тебе, не позволяя себе приблизиться, взять тебя за руку, обнять и поцеловать. Я даже прикоснуться к тебе не могу, боясь навредить или покалечить.

Внезапно он замолчал и посмотрел на Кэмерон – глаза ее были полны злобы и горечи, слезы пробивали себе путь наружу. Не выдержав его взгляда, она буквально закричала на него:

- Значит ты трус! – крикнула она, подходя к нему ближе, сверля его своими зелеными глазами.

- Может быть. – Спокойно ответил Хаус, не в силах больше быть сильным и равнодушным.

Сейчас его сердце было наполнено остатком той любви и человечности, которую он держал в себе все эти годы, никому не показывая.

- Прости меня за ту боль, которую я причинял тебе все эти годы, я хочу, чтобы ты знала…

- Уходи отсюда! – еще сильнее закричала она: - Ты отнял столько моих сил и времени. Ты нехороший человек и я…

Он не дал ей закончить. Просто не мог. Внезапно отбросив трость в сторону и подойдя к ней ближе, он двумя руками взял ее лицо и внимательно вглядываясь, сказал то о чем молчал долгие годы, может даже всю жизнь:

- Я знаю, что я… очень плохой, но позволь мне показать тебе, что я не всегда был таким, позволь мне любить тебя. Позволь мне попробовать,… пожалуйста.

Кэмерон не знала, что делать – все смешалось в такой клубок чувств эмоций. Внезапно жизнь разделилась на до и после. До его появления здесь и после его слов. Он держал ее лицо в своих теплых ладонях, смотрел на нее своими голубыми глазами. Столько эмоций в них она не видела никогда, даже предположить не могла. После его признания сердце сначала почувствовало дикую боль, и желание умереть, но в следующий миг стало так тепло и хорошо. Эйфория буквально затопила ее. Неужели тот, кого она любит больше всех в этом мире, такой далекий и закрытый, сейчас здесь, открыт и говорит ей что любит и просит не прогонять его. Как же горько на душе…

Кэмерон заплакала еще сильнее, уже больше не в силах сопротивляться себе и прижалась к Хаусу всем телом, обнимая и рыдая, что есть сил. Хаус крепко обнял ее и держал столько, сколько нужно. Сейчас она ему была нужна как воздух, такая теплая, родная. Через несколько минут они оба посмотрели друг на друга и не смогли больше сдерживаться.

Они занимались любовью всю ночь, не желая хоть на минуту оставлять друг друга. Он ласкал ее со всей страстью и нежностью, которая у него была. Сейчас она была важнее всего в этом мире. Такая нежная и страстная, с ним она была настоящей и ему это очень нравилось. Он целовал ее руки, лицо, шею грудь, она была прекрасна. Он смотрел на нее, гладил ее волосы, не выпуская из своих объятий. Дверь в его сердце сейчас была открыта и он чувствовал, как она буквально заполняет его своей любовью, вытесняя оттуда все остальное. Это было волшебно…

Добавлено (10.04.2011, 21:55)
---------------------------------------------
небольшой фик надеюсь понравится жду коментов и критику