Вы что, не видите? Душа горит! Потушить? Нет, не смейте! Вы только напрасно сами обожжетесь! А её нельзя потушить. Я сама пыталась. Я мечтала об этом. Вы видите стеклянный сосуд. Больше ничего. Ничего нет. Для Вас - точно. Холодное стекло облепил иней. Да, Вы называете себя эстетом, думаете, что там, где люди не видят ничего, Вы один способны видеть прекрасное – душу человека. Я Вас огорчу. Не только Вы. Эти кристаллы снежинок на стекле – это не душа. Это прекрасно и спасибо, что Вы видите это. Ведь это специально для Вас. Что? Нет, не смейте! Слышите, не смейте прикасаться! Если Вы думаете, что сразу под кристальным узором будет душа, Вы ошибаетесь. Там лёд. Там вечная мерзлота. Чем Вы дальше, тем мне холоднее. А моей душе тепло под слоем льдов. Не пытайтесь стряхнуть слой инея. Не трогайте, мне больно. Вы ведь просто так прикоснулись. Вам ведь просто интересно, правда? В таком случае, можете не стараться, Вас ждёт разочарование. Там только лёд. Вам интересно увидеть мою душу. Что ж, Вам я открою секрет: есть два способа. Прикосновение горячих рук может растопить вечную мерзлоту. Нет, Вы опять не поняли! Я понимаю, что холодно и больно, но снимите Вы свою рукавицу! Вы ничуть не лучше, Вы даже холоднее. А в Ваши ледяные синие глаза даже мне холодно смотреть. Вам холодно? Да, я знаю. Если бы Вы знали, как я хочу Вам помочь, но мне ещё холоднее. Другой способ? Конечно, есть. Возьмите меня в руки поднимите до самых небес. А потом – резко разомкните объятия. Вам понравится, честно. Это очень красиво, когда ледяные осколки разлетаются в холодном воздухе острыми звёздами. И Вам будет проще, Ваши руки не замёрзнут, но мне будет больно. Но я не обижусь, правда. Вы только не бойтесь, ведь из-под осколков вырвется пламя. Оно обязательно растопит эту ледяную гладь замёрзшего озера. Нет, не отпускайте. Смотрите, там, где Вы прикоснулись горячей рукой, видно горячее мерцание! Значит, уже близко. Выбираете второй способ? Чтож, как Вам угодно. Только поднимитесь как можно выше, на всякий случай. Не спешите. Подержите подольше. Что? Что Вы делаете? Ну да, Вы правы… Разбить подошвой ботинка куда проще.

Холодное утро. Солнечный свет, отраженный в каждой частичке взвеси из воздуха и пыли, почти осязаем. Рев моторов проносящихся мимо машин больно бьет по барабанным перепонкам. Продолговатые тени каштанов на тротуаре перемежаются с опавшей листвой. Сыро. И ты, как всегда, пришла на полчаса раньше, а ведь могла бы еще немного поспать. Но кто виноват, что в одинокой постели так неуютно?
Мысли скользят по направлению к западу, по ходу солнца. В муках родился еще один день без эмоций. Замкнутый круг. Депрессия? Апатия. Тоскливо. Обрывки мыслей – в голове явно побывали грабители. Трудно жить, думая, анализируя. Слишком много того, что человек неспособен постигнуть разумом.
Ты входишь в грязное неприветливое здание. Пустота. Ты вдыхаешь ее вместе с пыльным воздухом и сама становишься пустой. Потерянный взгляд блуждает в пространстве, где каждый твой шаг отдается громким эхо.
Двери. Скрип. И снова пустота. Глухой шум – машины за окном – раздражает… преследует… как прошлое, которое всегда с тобой, – привязанные сзади консервные банки: грохот может стихнуть, но «шлейф» останется.
Снимаешь плащ. Поеживаясь, садишься на самый краешек деревянного стула. На автопилоте раскладываешь вещи. Кто сегодня первым нарушит твой покой? Ждешь. Голоса в коридоре. Глядя сквозь свое отражение в зеркальце, поправляешь улыбку. Теперь можно жить без тоски, не размышляя о жизни, но только до вечера, до того момента, когда твоя комната от одного щелчка настольной лампы погрузится в темноту. И разом на плечи навалится вся пустота Вселенной, и твое одиночество в холодной постели с тобой разделит лишь отдаленный шум автомобилей.
Когда он смолкнет, ты будешь точно знать, что скоро, как всегда в муках, родится новый день.
Ты заведешь давно остановившиеся дедушкины часы, и их назойливое тиканье, разрезая предрассветную тишину, сделает тебя по-настоящему счастливой. Ты снимешь телефонную трубку и, несмотря на ранний час, уверенно наберешь номер. Впервые за последний месяц дождешься гудков, а следом за ними – ответа, услышишь до боли знакомый голос, скажешь, что соскучилась и хочешь увидеться. И ему не суждено будет понять, когда ты так повзрослела.
И холодное утро станет чуточку теплее, и твоя любовь заполнит пустоту всей вселенной. И кто знает, вспомнишь ли ты когда-нибудь свое глупое одиночество?

Однажды Семенов пришел к Григорьеву и ласково спросил:
- Гриша, почему мне сервер говорит, что с ним связи нет?
Григорьев фыркнул в ответ и указал на тот факт, что зовут его не Григорием, а, совсем даже напротив, Владимиром.
- Ну а сервер-то как же? – настаивал Семенов.
- Сервер работает ровно, - сказал Григорьев уверенно, выпроводил Семенова и занялся реанимацией. Потому что линия производительности у сервера в тот момент была ровной-ровной. Словно кардиограмма в морге.

***
Однажды Семенов очередной раз назвал своего друга Гришей, а тот возмутился:
- Да какой я тебе Гриша!
- Побреешься и погладишь рубашку – будешь Владимиром Николаевичем, - пообещал Семенов, подумал и добавил: И брюки отутюжь.
В ответ на эти чудовищные требования Григорьев стал носить исключительно футболки и джинсы. В знак протеста. Тогда Семенов почему-то подарил ему набор маркеров.
Григорьев обрадовался маркерам и рисовал ими сетевые схемы на корпусе старого системника.

***
Надо сказать, Григорьев пользователей не любил. Они всегда чего-то хотели, причем много и сразу, формулировку же « как только - так обязательно» они понимать отказывались и даже жаловались начальству.
Особо вредным пользователям Григорьев менял пароли на двенадцатизначные, а если они и тогда жаловались, посылал их в отдел информационной безопасности.
В том отделе люди с усталыми добрыми глазами цвета маренго доходчиво объясняли, что для полного соответствия нормам безопасности пароль должен чередовать регистры и содержать при этом не меньше трех цифр вразбивку.
После этого пользователи с большим уважением смотрели на небритого Григорьева, рисующего маркером на старом системнике.

***
Семенова пользователи любили. Он всегда был вежлив и терпеливо отвечал на вопросы. Даже на глупые. Чем глупее был вопрос, тем охотнее и терпеливее он отвечал, потому что чем глупее вопрос, тем проще на него умно ответить.
Семенов, как уже сказано, отличался большим терпением, в отличие от Григорьева, который предпочитал, чтобы его недюжинный ум признавали сразу, с первого взгляда.
Если вопрос оказывался слишком трудным, Семенов говорил, что это проблема не программная, а системная, и отправлял вопрошающего к Григорьеву.
От Григорьева мало кто возвращался. Кроме тех, кого Григорьев посылал обратно.

***
Однажды Семенов уехал на курсы повышения квалификации и еле вернулся. Очень уж преподавательница была симпатичная.
Семенов так красочно рассказывал про две недели повышения квалификации, что Григорьев даже собрался тоже поехать, но потом решил, что и так всё знает.

***
Однажды, на следующее утро после новогоднего корпоратива, Григорьев дремал и не слушал, как ему рассказывают, что он делал вчера. Только когда Семенов сказал «и вот выходим мы с ней из-за елки, а ты…», Григорьев насторожился.
Но поздно: девушка Светлана уже вышла из-за елки и как-то незаметно стала женой Семенова.

***
Надо сказать, Григорьев сначала расстроился, что Семенов женился. Но потом он разглядел в Светлане положительные стороны. Она умела готовить вкусные котлеты и давать их Семенову на работу, а Семенов давно умел делиться с Григорьевым всем, что того интересовало.
Конечно, эти котлеты не шли ни в какое сравнение с шашлыком, который Григорьев гениально готовил на свой день рождения. Но день рождения был один раз в год, а котлеты у Светланы случались гораздо чаще.

***
Иногда, когда все схемы были нарисованы, все пароли изменены на двенадцатизначные ( с тремя цифрами вразбивку), а денег на новую оптоволоконку все равно не давали, Григорьеву становилось скучно.
В таких случаях Григорьев приноровился брать практикантов. Практиканты перерисовывали схемы с корпуса старого системника себе в блокноты, учились методам допроса пользователей, освежали маркеры протирочным спиртом и дрессировали компьютерных мышей.
Небритого Григорьева в футболке с надписью «Intel, are you inside?» они очень уважали и звали дядей Гришей.

***
Семенов тоже иногда брал практикантов, но ему всё больше девушки попадались. Они цокали каблуками, хихикали, варили кофе и плели в Excel’е макросы.
Светлана беспокоилась и иногда даже звонила Григорьеву, чтобы он проконтролировал Семенова. Тогда Григорьев угощался кофе, оценивал степень оплетения и ( в особо серьезных случаях) переустанавливал семеновским пользователям все драйвера, чтобы Семенову было чем заняться и о чем подумать.
Потому что макросы макросами, а какие у них котлеты – это еще неизвестно.

***
Еще Григорьев не верил в чудеса. Бывало, пользователь ему и так, и этак доказывает, что ничего не делал, а он всё не верит. Нет, говорит, так не бывает, должна быть причина. Говорите, позавчера обои поменяли? Давайте вернем старые и попробуем еще раз, с самого начала.
Пользователи падали духом и уверяли, что у них уже всё прошло, но Григорьев был непреклонен. Как прошло? Только потому, что обои переменили? Нет, так не бывает, надо разобраться.
И разбирался.

***
У Семенова, наоборот, бывало так, что только он приготовится пользователя расспрашивать, кофейку себе нальет, насчет погоды посочувствует, а у того всё уже и получилось.
«Ой, - говорит пользователь. – Спасибо вам огромное!» «Да я еще и сделать ничего не успел». «Всё равно –спасибо! Это у вас аура такая».
Семенов иногда даже сам в это верил. В ауру то есть.

***
Однажды начальство решило наградить Григорьева. Вывесить его фото на Доске Почета. Григорьев надел любимую футболку и пошел фотографироваться. На футболке была двуязычная надпись «Abort, Retray or Ignore = Нафиг, Нефиг или Пофиг».
Хорошо, Семенов в фотошопе футболку пиджаком зарисовал, а то остался бы Григорьев ненагражденным.

***

Однажды начальство непонятно почему прибавило Семенову зарплату. Он, конечно, обрадовался, но удивился, а переспрашивать не стал. Из вежливости.
И только Григорьев знал причину. Подавая начальству сведения о расходе Интернет-трафика, Григорьев написал Семенову в графе «наиболее посещаемые сайты»: job.ru и headhunter.ru

***

Может быть, этих двоих, Григорьева и Семенова, никогда и не было. Но может быть и так, что их, таких, гораздо больше, чем двое.

;)

Два огонька, гипнотизирующие почище любых часов на цепочке, заставляющие совершать абсолютно сумасшедшие поступки, и любить этих мурлыкающих существ всем сердцем, отдавая им душу. Ночью здесь правят кошки…

Это была совершенно ненормальная кошка. Он ненавидела молоко, не сходила с ума от валерьянки, впадала в состояние апатии при виде бантиков на веревочке и падала в обморок, заметив мышь.
Это была необычно-бредовая Маруся. Кто дал солнечно-рыжей красавице столь колхозное имя, история могла лишь догадываться, но Мурка,( ещё одна разновидность пролетарского «Маруся») ненавидела его гораздо сильнее молока. Она категорически отказывалась откликаться на идиотскую кличку, и гордо вышагивала к двери, не обращая внимания на истеричное: «Маруся!». Она являлась кем угодно, только не кошкой с именем на букву М.
Это была невероятно теплая крыша. Поверхность будто плавилась, поток солнечных лучей хлынул на неё ещё в полдень, и теперь к раскаленной жести невозможно было прикоснуться. Она прикрыла глаза, чувствуя, как теплая ладонь проводит по бокам. Безбожно голубое небо готово было упасть на эту крышу, но передумало, и решило дождаться ночи, ведь ночью все спят, и того, как небо приляжет отдохнуть, никто не увидит. Никто, кроме кошек.
Это был невероятно терпкий виски. Вы когда-нибудь видели кошку, которая обожает виски? Заберитесь на одну из крыш вашего города ближе к полуночи, и вы увидите её. Это очень выгодно, поменять молоко на виски. Молоко не дает такого успокоения, не согревает изнутри, не обжигает горло. « Виски намного вкуснее молока»- думала она, и смотрела на город сквозь стекло стакана.
Это была невероятно долгая ночь. Почти холодная, потому что лето уже собирало вещи, скидывало их в потрепанный чемодан, расплачивалось с долгами и покупало билет на юга, оставляя ключи от города меланхоличной осени. Кошка не любила осень. Что-то в этом времени года её не устраивало, то ли беспричинная хандра, нападавшая на все население, то ли дожди, начинавшие атаку к концу сентября, не прекращающиеся до первых холодов. Кошка под дождем - это слишком убого и грустно. Так вот, эта ночь была не только холодной, но и одинокой. Кошка не хотела идти домой, там было слишком неуютно. А ещё Он вбил себе в голову идиотскую идею о том, что является хозяином кошки. У кошек нет хозяев! Она может быть верной, любящей, ласковой и нежной, но-свободной. А Он, вот же глупый, совершенно не понимал этого. От мысли о том, что Он никогда этого не поймет, ночь казалась ещё холоднее. И в первый раз за долгое-долгое время кошка почувствовала себя серой. Будто медово-янтарная шкурка вдруг потускнела, и Кошка стала совсем обычной. Она ещё очень долго лежала на крыше, пока небо не намекнуло ей о том, что тоже хочет отдохнуть.
Это было невероятно грустное утро. Кошка должна была уйти. Она спрыгнула с кровати, ещё раз обвела комнату взглядом синих глаз, и проскользнула в открытую дверь. У Кошки начиналась совершенно другая жизнь. Жизнь, где она вынуждена была быть просто человеком с пролетарским именем Маруся…

В тот день на Северном полюсе был обычный вечер. Землю покрывал широкий слой снега, стоял жуткий мороз, и обычный полярник, не один раз побывавший в этом месте, никогда бы не догадался, что где-то за несколько сотен километров от него, где мороз был еще более жутким, находился волшебный домик. Его нет ни на одной карте, его не смог бы увидеть в бинокль ни один сыщик, потому что этот домик был невидим. В нем жили Дед Мороз и его верные помощники эльфы. Они делали подарки для детей со всех уголков планеты. Любой физик скажет, что это невозможно, но у Деда Мороза есть секрет. Его посох обладал чудодейственной силой: он мог замораживать все, к чему прикасался, даже время!
Я расскажу про один необычный день, потому что он навсегда запомнился всем жителям этого удивительного домика. А началось все с разговора…
***

- Я неудачник! Я приношу детям радость, дарю подарки, о которых они мечтали, а они даже не верят в меня! – вздыхал Дед Мороз, нервно шагая по комнате и размахивая руками в стороны.
- Хватит, Красный нос! В нас детишки тоже не верят, но мы не расстраиваемся. Главное для нас детская радость, - упрекали Эльфы.
Да, я понимаю, но все-таки обидно. Ведь очень грустно жить в мире, где в тебя никто не верит, - не унимался Дедушка.
Если кто-нибудь вам скажет, что Дед Мороз – этот толстенький бородатый старичок в красном кафтанчике, то это не так! Он довольно мускулистый парень, одетый в кожаные куртку и штаны. Больше всего он был похож на обыкновенного байкера, только сердце у него было большое и доброе. Эльфами были маленькие ребята в крошечных футболках и шортиках. Все это было только потому, что в домике было очень жарко, но и это было заслугой магии Деда Мороза.
В это время на большой панели главного компьютера загорелась красная кнопка. Это означало одно: кто-то забрался в домик, чтобы украсть все подарки!
- Спецназ в атаку!!! – закричал главный эльф, поднимая вверх дробовик и помахивая им из стороны в сторону.
Вскоре до Красного носа дошли звуки многочисленных вертолетов и автоматной стрельбы.
- Дед Мороз, вам нельзя здесь оставаться! Наш компьютер определил злодея. Это Кощей Бессмертный напал на нас. Он должен быть в тюрьме Магилайзии, но он сбежал от туда. Мы отправим вас в эту страну через Колодец времени. Вы перенесетесь на несколько дней назад. Остановите злодея до его побега, и все вернется на свои места, - приказал Эльф.
- Но как же вы… - начал было Дед Мороз, но эльф стремительно нажал на большую зеленую кнопку. Сверкнула молния и Мороза затянуло в Колодец времени.
- Уф … Хоть бы все обошлось, - со страхом произнес эльф.
***

Первым, кого увидел перед собой Дед Мороз после падения, была компания странных существ, окружавших его. Здесь была странная девушка в розовом платье, трое храбрых молодцев, удивленно, даже с вызовом поглядывающих на него. Один из них держал длинный и красивый лук, а двое других меч и топор. Также рядом стояли три маленьких человечка, похожих друг на друга и отличающихся только мантиями. У каждого она была разного цвета: желтого, голубого и зеленого. Все бы нечего, да только рядом с ними стояло трехглавое чудище, размером с пятиэтажный дом.
- Ты кто такой? – спросил у Мороза человечек в синей мантии. В руках он держал огромный трезубец, превышающий по размерам его самого.
- Я Дед Мороз, а вы кто такие, сказочные существа?
- Я Водяной, а это мои братья: Домовой и Леший, - поведал он.
- А я Алеша Попович, Богатырь русский. А это мои друзья: Добрыня Никитич и Илья Муромец. Девушка эта Баба-Яга, а о Горыныче ты и сам слышал, наверное.
- Да, припоминаю я тебя, Змей трехглавый. Мне очень с вами приятно познакомиться.
Они оказались очень добродушными существами, а вечером, около костра, состоялся разговор:
- Знаешь, Красный Нос, ведь мы не всегда здесь жили, - начала Баба-Яга. Голос у нее был тонкий и приятный. – Раньше мы жили на Руси, но потом пришли люди и согнали нас с мест тех благородных. Потом, мы уже перенеслись сюда и сделали так, что не найдет нас не один человек. Вскоре мы узнали, что люди о нас сказки писали и так все переврали… Оказалось, что я злая старуха в бородавках, Змей Горыныч злой, даже что наш Добрыня его убил, хотя они закадычные друзья. Но только про одного из нас люди написали правду, про Кощея Бессмертного, да только не обо всем в сказках упоминается. Сердце у него в груди горит, кожа твердая-твердая, не одним мечом не проткнуть.
- А я сюда затем и пришел, чтобы злодея остановить. Он ведь скоро из тюрьмы убежит. Но теперь я понял, что будет это непросто сделать, - вздохнул Мороз и направил мученский взгляд в землю.
- Так он уже сбежал из тюрьмы и находится в своем неприступном замке. Мы- то думали, что он исправился. Но ничего, мы тебе поможем, - подбодрили сказочные существа Мороза и все легли спать, а на утро все приготовились к атаке на крепость Кощея, сели на Горыныча и полетели. А летел Горыныч очень быстро. Даже сани Деда Мороза в обычном мире не разгонялись до такой скорости! Около Замка их уже ждала армия чертиков с огненными вилами.
Баба-Яга сразу же спрыгнула со Змея на метлу и полетела сражаться с этой армией, а с ней Домовой на реактивном венике и Леший на летающем пне.
- Мы с вами, - крикнули храбрые богатыри и свистнули со всей силы. Через несколько секунд в воздухе появились три огромных орла. Улыбнулись ребята, прыгнули на них и полетели помогать остальным, А Деда Мороза и водяного Змей Горыныч перенес через стену и опустился на землю перед воротами в Крепость.
- Войти в эти двери я не смогу, слишком я большой. А вы идите и остановите злодея Кощея! – воскликнул дракон и улетел помогать остальным.
Долго бродили Мороз и Водяной по замку, пока не встретили большой отряд чертиков.
- Я буду отвлекать их, а ты иди, дедушка. Найди Кощея и останови! – напутствовал водяной и начал заливать врагов струями воды.
Вскоре Дед Мороз подошел к большой двери, открыл ее и увидел Кощея Бессмертного. Это был высокий худощавый старик. Голову его украшала корона из черных черепов. Он явно ждал его.
Ищешь кого-то? А я тут, попробуй остановить меня, Мороз, - угрожающе крикнул Бессмертник.
- И остановлю! – угрожающе воскликнул дедушка, кидая в Кощея свой волшебный посох. Тот попал ему прямо в черепушку. Бессмертник стал похож на ледяную статую.
- Неужели так просто? – удивился Мороз.
Вдруг в груди Кощея загорелся огонь и растопил весь лед. Бессмертный расхохотался и стал метать в дедушку огненными шарами. Поначалу Мороз их отбивал, но вскоре устал и пропустил несколько ударов.
- Эй ты, скелет безмозглый! – окрикнул кто-то Бессмертника. Это был Водяной. – Твое сердце объято огнем, но я потушу его!
- Нет!!! – испуганно закричал Кощей, но было уже поздно. Потерял Бессмертник силу свою.
- Мороз, кидай скорее свой посох в него! – воскликнула Баба-Яга. Все друзья вернулись с поля битвы и оказались перед врагом.
- Прощай, - прошептал дедушка, метнул оружие и попал точно в цель, а через мгновение Илья Муромец ударил по глыбе своим топором и разрубил ее на мелкие кусочки.
- Ура! – хором воскликнули друзья.
Вдруг Дед Мороз почувствовал что-то странное и понял, что скоро перенесется из Магилайзии к себе домой.
- До свидания, друзья! Я вас обязательно навещу! Я бы остался, но надо уходить.
- До свидания, Мороз! Приезжай к нам почаще! Мы будем тебя ждать! – кричали ему вслед друзья, а Змей Горыныч даже прослезился.
***

Дед Мороз вернулся в свой домик через колодец времени. Здесь его с нетерпением ждали его эльфы. Дед Мороз рассказал им обо всем, что произошло в Магилайзии. Эльфам так понравилась эта история, что они просили и просили еще раз рассказать её.
Так и закончилось это необыкновенное приключение Деда Мороза. Я могу лишь добавить, что друзья встречались еще много раз.
Конец.

Сначала я думал, что мне это показалось. Мое имя. Зов. Слабый, неумелый, неуверенный... И я просто отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Были дела и поважнее, чем разбираться, померещилось мне или вправду меня кто-то зовет.
Но когда это повторилось во второй раз, в третий, раздражение накатило серой волной... Никакого покоя! Я с силой прижал пальцы к вискам - после тяжелого дня снова дала о себе знать мигрень, а тут ещё этот зов. Раздражают такие вот неумехи, которые берутся не за свое дело.
Но со временем зов стал привычным, я свыкся с ним, как свыкся с той же мигренью, мучившей меня с семнадцати лет. Даже начал находить это забавным, гадая про себя, насколько ещё хватит терпения у того, кто меня зовет. В общем-то, откликаться всерьез я не собирался - мной двигал все тот же интерес исследователя - что будет, если аккуратно потянуть за ниточку, а потом резко оборвать эту связь?
Но я решился и на это. Отклик с той стороны был таким, будто там уже потеряли всякую надежду... Но он был, и это стало ещё интереснее. Девушка, чье имя я хоть и запомнил, но решил, что позже назову ее более привычно для японского уха...
А когда я понял, о чем она меня просит, то сперва улыбнулся, а потом задумался. Приехать к ней? Почему нет? Другая страна, другие обычаи. Я заслужил несколько спокойных лет, а мои цели никуда от меня не денутся.
Я приеду.

***
- Что ты задумал? - наконец решился спросить Ория. Он никак этого не показывал, но поведение Мураки его тревожило. Друг стал часто задумываться о чем-то, подолгу сидел один в своей комнате, единственной в доме Ории, что была обставлена по-европейски ради него.

- Ория, я должен уехать, - Мураки потер пальцами виски, словно борясь с головной болью. - Я сейчас нужен не здесь.

- Опять какая-нибудь конференция? - Ория покачал головой. - Хотя бы приди в себя после всего случившегося.

- Нет. Я нужен в России. Меня зовут там, есть человек, которому я сейчас необходим.

- В России? Кто это? - Ория выглядел обескураженным, он ничего не понимал.

- Девушка. - Мураки щелкнул зажигалкой, закурив.

- Но кто она?

- Я сам пока не знаю ее имени. Она увидела меня. И зовет. Я ей нужен, она борется за меня, и этого достаточно. Ория, спорить, и что-то мне говорить ты можешь до бесконечности. Это бесполезно, и удерживать меня тоже.

- А твоя практика?

- Я заслужил отдых, тебе не кажется? О моем доме ведь ты позаботишься?

- Что мне ещё остается? - Мибу был хмур как осеннее утро. - Мураки, но с твоим отношением к людям...

- Большинство людей ищет во мне то, чего у меня просто нет. И видит меня не мной. А ей я нужен. Если ты забыл - спасать - мое дело.

- Делай как знаешь, - Ория поднялся с пола и вышел из комнаты.

А Мураки ободряюще улыбнулся кому-то невидимому: "Я скоро приеду".

***

Комнату освещает только стоящая на столе слабенькая лампа. Я сижу в кресле, ты у меня на коленях... Ты меня выбрал, вселился в это кукольное тело, пришел ко мне.
- Мураки-сама... - я сказала это по-русски, но ты понимаешь, тебе неважно, как я это скажу, ты поймешь.
- Что? - вопрос шелестит как пергаментная бумага - я едва его уловила.
- Кадзу, Казутака-сама - словно боюсь чего-то, тихо-тихо.
- Перестань, - голос властный, уверенный.
- Ты чувствуешь?
- Конечно, - скептически хмыкает. Так что ты хочешь мне сказать?
- Обычное простое "спасибо". Что ты рядом. И я боюсь не конкретно тебя.
- Вот как? Тогда чего или кого? - сенсей усмехается. А у меня снова дыхание перехватило.
- Я так боюсь, что однажды это все просто окажется сном... Я очнусь, и не будет тебя, не будет этих месяцев ожидания измотавших меня, но таких нужных, чтобы многое понять. Ничего не будет, а будет просто иллюзия, пришедшая во сне.

***
Ты устроился у меня на коленях. Голова чуть запрокинута, ты всматриваешься в меня с пытливым любопытством, интересом и с беспокойством.
- Что с тобой? – когда ты тихо задаешь этот вопрос, в твоем голосе звучит непривычная даже тебе самому тревога.
- Я не знаю… Просто иногда словно бы нахлынет боль, и унять ее получается, только прижав вас к себе, сенсей…
Мураки вздыхает почти неслышно.
- Да, я умею избавить от боли, и для тебя это делать даже приятно… Когда я впервые узнал, что ты есть, ты казалась одним сплошным сгустком боли, - он серьезен, но глаза еле уловимо улыбаются.
- Мураки-сан…
Ты что-то шепчешь, по-японски, в этой скороговорке, я чётко улавливаю «нингё». Кукла, куколка, так переводится это слово. Казалось бы, оно должно меня оскорбить, но от него только теплее и легче. Боль уходит, и я теснее прижимаю тебя к себе…
А уже под утро (я не могу засыпать раньше) я лежу в полудреме и держа твою руку слушаю странную сказку, про драконов, демонов и чудовищ. У нас таких нет. Спасибо тебе мой друг, мой наставник, что ты рядом
***
Самуи-сан?
Да? – поворачиваю голову на звук его голоса.
Почему ты не спишь? Уже почти утро.
Мураки… Я не могу заснуть… Устала…
Тебе нужно… Держись за меня…
Вцепляюсь в его руку. Длинные тонкие пальцы, на среднем тускло сверкает золотой перстень с аметистом. Я знаю, почему этот камень.
- Мураки….
- Спи, Самуи-сан, засыпай…. – Голос тихий, но непреклонный. Ослушаться его нельзя, и я проваливаюсь в дремоту, по пути успев изумиться, чем же я заслужила его покровительство.

***

Ты показал мне образ этой красной ленты, на которой ведешь меня, потом нашел ленту, поняв, что я согласна на родство. Да и как могло быть по другому? Ленточка - наша общая кровь, и я счастлива, что ты мой брат,.хотя это ощущение родства возникло не сразу, ощущение, что своей семье я больше не принадлежу, ты сделал меня частью своего рода, своей семьи, я из друга действительно превратилась в твою сестру...

***
- Ты совсем себя не бережешь, - вдруг говорит Мураки. Ровно, спокойно, просто констатируя факт. Но я знаю теперь, что он тревожится. Была бы ему безразлична, просто промолчал бы. Возразить не получается, не успеваю даже вдохнуть воздух.
- 若い姉妹 помолчи, - уже чуть мягче просит он. - Я же знаю, что прав. Не спорь.
- Прав... Только вот я ничего не могу с собой сделать. Привыкла засиживаться по ночам, даже через силу, привыкла трепать себе нервы на этой чертовой работе... Иногда мне кажется, что живу не свою жизнь...
- У тебя есть цель. Береги себя ради нее.
Конечно я постараюсь. И ради тебя тоже. Ты этого не сказал, но это чувствуется в твоей просьбе.

***

В телевизоре крутится какой-то диск с очередной глупой комедией... Включила его, чтобы развеяться... Ты у меня на коленях, так доверчиво прижимаешься, что от странного тепла щемит сердце.
Окончательно забываю про дурацкий фильм, кадры мелькают сами по себе и черт с ними... Обнимаю тебя, утыкаюсь лицом в серебряные волосы....
- Братик...
- Самуи-сан... Ты устала...
- Да, но с тобой легче...
- Закрой глаза... Что ты хочешь увидеть?
- Что-то красивое...
Алые лепестки роз... Прозрачно-розовые - сакуры... Они кружат под сильными порывами ветра, смешиваются, опускаются на пушистый холодный снег. Набираю его в горсть, он скоро тает, и на ладони только одни лепестки.
Так спокойно. Открываю глаза, и вижу, как ты улыбаешься. Молчишь, но слова здесь не нужны. Спасибо.

***

- Тебе бывало страшно когда-нибудь?
Ты неопределенно хмыкаешь, задумываешься.
- Бывало. Не раз. Только я очень быстро понял, что мне не на кого рассчитывать, и придется оборачивать мои страхи в мою же пользу. Насколько это возможно, - чуть кривовато усмехаешься.
- И получалось?
- Чаще да. А у тебя все по-другому. Можешь рассчитывать на себя и на меня. Не бойся, даже если действительно страшно, и есть чего бояться, не бойся.

Открываю глаза. Вытягиваюсь струной, чувствуя, как на шерсть льется солнечный свет. Выпускаю когти, просто так, чтобы убедиться, что они все ещё на месте после вчерашних войн с плинтусом и линолеумом. Бужу сонную комнату требовательным "Мяу!", спина выгибается дугой, я щурюсь от слишком яркого солнца, и прыгаю на пол.
Мягко приземлюсь , на секунду замираю, подумав о том, что на подоконнике намного теплее, но мое тело уже ждет нового прыжка, ждет действий.
Бегу на кухню, почувствовав запах теплого молока. Трусь о её ноги, пытаясь привлечь внимание. "Ну же, я здесь! Да что же такое. Эй, с братьями меньшими нужно делиться. Мяу, в конце-концов". Она вздрагивает от звука, нарушившего субботнее спокойствие, улыбается, смотря на меня. В глазах цвета горячего шоколада плещется нежность. Когда я была совсем котенком, с такой нежностью на меня смотрели все. Видимо, с возрастом мой характер испортился, теперь эти еле уловимые проявления любви я могу поймать только в её глазах. Ну что ж, люби, раз тебе так спокойнее, только дай молока.
Ещё одно "Мяу!", более настойчивое, не терпящее отлагательств. Она снова улыбается, и наливает потрясающе пахнущую жидкость в аккуратную чашку. Никогда не любила это розовое сумасшествие, но, с другой стороны, я кошка, а не Пэрис Хилтон, и могу возмущаться по поводу гламурности посуды, из которой ем, сколько угодно, всем будет совершенно наплевать на моё видение проблемы.
Она ставит чашку на пол. Чувствую тепло её руки, так нежно гладящей мою спину. Нетерпеливо мурлыкаю, чувствуя, как молоко остывает в прохладном воздухе кухни. В два прыжка оказываюсь возле чашки, и начинаю лакать, нетерпеливо, жадно, будто боюсь, что молоко отберут. Слышу, как она смеётся, наблюдая за мной. Эх, рыжая, что ты понимаешь! Это же божественный напиток. Это же теплое молоко!
С легкой грустью смотрю в пустую чашку. Грущу, потому что знаю, что теперь увижу молоко только в обед. Она ест по часам, и того же требует от меня. Странная человеческая забава, плавно перешедшая на меня. Ладно, переживу, лишь бы на окне не было этих странных узоров, оставленных хулиганом декабрем.
Она берет меня на руки, и нежно гладит. Она действительно любит меня. Может быть, я тоже люблю её, но уж слишком по-своему, слишком по-кошачьи.
Вырываюсь из её рук, и пулей вылетаю в коридор. Столько дел, а я должна тратить свой день на её душевные порывы.
Прошмыгиваю в приоткрытую дверь, и оказываюсь в гостиной. Не могу пройти мимо кисточек на ковре, но это мне быстро надоедает. Прыгаю на стол. Черт! Никогда не отличалась совершенной грациозностью, и ваза, упавшая на пол - явное тому подтверждение. Цветы, стоявшие в ней, рассыпаются по ковру. Хм, а лилии прекрасно смотрятся на синем ворсе.
Она вбегает в комнату, услышав звук удара. Её взгляд цепляется за вазу .Любимая стекляшка цела, и взгляд хозяйки теплеет. Она не злится, я вижу это. Я подхожу к ней, и издаю протяжное "Мяу", пытаясь объяснить, что все вышло совершенно случайно, и я тут не при чем.
Она мягко улыбается, и гладит меня. С ней мне все сходит с рук, точнее, с лап.
Я запрыгиваю на подоконник, и вытягиваюсь. Совершенно домашней, мне нет особой необходимости гулять на улице, и, если уж быть совсем откровенной, меня не особо туда тянет. Я наблюдаю за всем происходящим, сквозь прозрачную гладь стекла, и жизнь с моей стороны, такая размеренная и теплая, кажется оптимальным вариантом.
Её это тоже абсолютно устраивает. Года в два, я поймала свою первую мышь. Повинуясь инстинктам, хладный труп серого врага я притащила той, кого считала свой хозяйкой. Ещё долго я удивлялась тому факту, что она не только не порадовалась моей маленькой победе, но и ударила тапком, давая понять, что трупы мышей, это не то, что она хотела бы видеть на своей подушке. Ну что с неё взять, она всего лишь человек.
Наблюдаю за тем, как землю устилает ровный слой невероятно белого снега. Почему-то бродить по этому великолепию мне совсем не хочется.
День пройдет так же, как и все остальные триста шестьдесят четыре моих кошачьих дня. В нем будет теплое молоко, идиотская резиновая мышь и теплые руки той, которая не сможет меня приручить. Будет все, к чему я так привыкла. Привыкшая ко всему, абсолютно счастливая кошка...

Кот Мырк занимался своим любимым делом, он думал. Голубей в темноте не видно, снежинки больше не роятся и на своё отражение Мырк насмотрелся до тошноты. Поэтому он удобно сидел на подоконнике - спиной к тёплой кухне, мордой к тёмному стеклу - и грустно думал. Чувства кот считал занятием бабским, несерьёзным. Поэтому по любому поводу он пускал в ход только две оборонительные конструкции - мысли и когти. Но зато мысли у него всегда были эмоционально окрашены. Он думал весело или - мурр - нежно, дерзко или сердито, игриво или растерянно. Но сейчас на него напала совершенно неотвязная и очень грустная мысль. Он её и думал. А куда деваться? От мысли нет иного спасения - кот это отлично знал - как додумать её до самого конца, до донышка, а потом донышко это вылизать. Что-нибудь да придумается. А в придумывании чего-нибудь была насущная необходимость, ибо любимый - потому что единственный, другого Мырку никто не приготовил - хозяин из-за избытка тестостерона сошёл с ума окончательно. Надо же, какая балда! Решил жениться на этой двуногой и бесхвостой идиотке от которой ужасно пахнет. Хороший запах пуазоном не назовут. А порядочную девушку баба Нюра, их котолюбивая соседка, не станет называть пустоголовой вертихвосткой. Баба Нюра жизнь прожила, всякого повидала. Она мудрая и справедливая. Только с глазами у неё плохо в последнее время - хвоста у этой вертипопой штучки никакого нет даже в зародыше. А туда же, вихляет. Ну, с глазами плохо - это не с головой, как у хозяина. Кот уже три дня пытается втемяшить в его упрямую, круглую, как мяч, голову мысль о бренности всего живого, в том числе и посторонних уховёрток. А он и в ус не дует, даже сбрил, потому что крутопопая попросила. Знает, в чём мужская сила - в усах. Далила недоделанная! Кот распушил свои собственные чувствительные мембраны - он злился и немного переживал. А это уже кое-что, потому что вчера он, всего-навсего, переживал и немного злился. Услышав в прихожей пронзительное щебетание своей врагини, кот нервно зевнул. Птичку с таким пронзительным голосом он бы убил не моргнув глазом. Не умеешь петь - не берись. В кухню влетела она и принялась сопливо сюсюкать. Кого она хочет обмануть? Дураку ясно, что котов она не любит, расистка паршивая! В прошлый раз наступила ему на хвост с особым наслаждением, а когда он её цапнул, заверещала, как резаная. И этот балда ей поверил - даже на колготки новые денег дал. А она уже пришла в драных! Просто хозяин млеет, глядя на её задние лапы, как чумной, и ничего не видит вокруг. Никакого достоинства! Никакой мужской солидарности! И ни малейшего намёка на мысль. Вот и сейчас грозит ему пальцем. Я-то что, смотри, как бы она тебе этот палец не отхватила, герой-любовник. Кот сгруппировался на подоконнике, сконцентрировал свои мысли на жизненно важном и попытался передать хозяину ощущение тревоги от её близости. Не тут-то было! То ли эта фифа умело блокировала энергопотоки, то ли костяной шлем, который носят для защиты своего слабого мозга все двуногие, с годами закалился и стал совершенно нечувствителен. А ведь раньше хозяин его понимал. Не с первого раза, но понимал. Кот равнодушно отвернулся, сделал скучающий вид - авось отстанут. Ушли в другую комнату, захватив шампанское. Дело плохо! Но раскисать нельзя, надо думать. Этой бабы в их семье не будет и точка. В крайнем случае, он уйдёт из дома, как в прошлый раз. Тогда хозяин здорово перепугался. Правда, пришлось всю ночь на помойке просидеть, как бомжу какому-то. Но дело того стоило. Тогда он победил. А сейчас? Кот забрался повыше, на шкаф - оттуда обзор лучше - и разлегся там в своём праве. Но как только он принялся обдумывать дальнейшие действия, прихожая взорвалась надрывным женским визгом.
- Миша, он же на моём палантине лежит!!! Сгони, сгони скорее его оттуда, я его боюсь! Он мне всю вещь своей шерстью изгадит!
Кот фыркнул в усы от возмущения. Это его-то шерстью? Да у него лучшая шерсть, какую себе только можно пожелать! У неё-то вообще никакой, вот и завидует. А этот балда ещё делает вид, будто на кота замахнулся. Мырк сделал огромный царственный прыжок и вмиг оказался у двери. Дверь оказалась закрыта неплотно и он выскользнул в неё, увеличив щель лапой. Не слушать же этот человечий бред, ей богу? Называет кисонькой особу, у которой даже нет пушка на щёчках. А вчера нёс такую чушь, что усам щекотно было, приходилось постоянно чихать. Сидел с ней в спальной и обсуждал будущий уют:
- Я хочу балдахин над кроватью! - заявляет мымра.
И этот болван завывает в ответ сладким голосом, как неопытный кот на трубе:
- Будет тебе балдахин, принцесса моя любимая!
Ага. А также белка и свисток. Это тебе балдахин будет, причём полный, балда. Не успели пожениться, а она уже балдахины над мужем вешает. Кот не знал значения этого дурацкого слова, но оно его жутко бесило. Ясно же, пакость девка замышляет. Слово-то какое: балда-хин. Фу! Мырк передёрнулся от отвращения и пошёл к окну на площадке - подышать свежим воздухом. К подъезду грациозной походкой направлялась мурзилка с третьего этажа, которая никогда на него не смотрит. Свита была при ней - невзрачная, но послушная хозяйка и нескладный котопёс. «Вот бы мне такую… - замечтался Мырк. - Всю жизнь жили бы душа в душу. Да и против хозяйки я ничего против не имею: котов любит, за ушком чесать умеет, чистоплотна, хорошо дрессирована. Стоп! Это же превосходное решение». Кот в волнении заходил туда сюда перед дверью. Всё гениальное просто… просто и легко выходит из его умной - не то, что у некоторых - головы. Решено! Ему надо жениться. Приведёт молодую в дом, а с нею и обслугу - хозяйку и котопса. Небось, некуда станет балдахины-то вешать? Кувырком Мырк скатился по крутой лестнице на третий этаж и в последнюю минуту затормозил перед самой дверью - спасибо, что не головой. Эх, надо признаться, что мысль об этой смазливой малышке преследует его всю зиму. Неужели хозяин всерьез полагает, что линялый хвост способен заменит настоящему мачо нежную мисс? Балда, истинный балда! Сам-то он резиновую куклу спутал бы с живой женщиной, интересно? Хотя… В этот самый миг не этим ли он в спальной занимается? Никакого балдахина не нужно в этом краю непуганых идиотов. Сердито фыркнув, кот заторопился и принялся усердно тереться мордой о дверь. То, что он не может нормально войти, его унижало. И не позвонить. Этого он не учёл. А та, наверху, может принести приплод через три месяца и прости-прощай холостяцкая свобода. Он своего хозяина изучил неплохо - котят топить он нипочём не станет. Вся надежда на глупую котопёсину, должна же она залаять? Иначе зачем её в доме держат? Признавать хрупкое существо в кудряшках и фривольных бантиках за мужика коту было противно. А уж о том, что убогое создание является собакой, он и вовсе догадался недавно и только по запаху, который от собачонки почти совсем отмыли вонючим шампунем. Котопсом его окрестили кошки их квартала за то, что он мяукал даже тогда, когда нормальные коты рычали, сверкая глазами.
- Эй, болонка! Болон! Тьфу ты, как тебя звать-то правильно, господи? Пупсик, сюда! - кот изогнул спину дугой и зашипел, привлекая внимание. Ну, если даже сейчас в котопсе не проснётся реальная собака… Пёс таки проснулся и принялся скрести дверь и жалобно скулить.
- Да перестань ты ныть-то! Я не на тебя шиплю, мне хозяйка твоя нужна, позови-ка.
- Сей момент! - радостно откликнулся с той стороны удивительно звонкий и чистый голосок. - Полаять - это мы всегда с удовольствием.
В тот же миг раздался оглушительный, разрывающий ушные перепонки лай.
- Что случилось, солнышко? Кто, кто к нам пришёл, мой хороший? - пропела хозяйка. «А парень не так уж плох» - успел подумать Мырк, прежде чем дверь отворилась перед его мордой. Не теряя ни минуты, он ринулся в темноту чужого коридора, дрожа от возбуждения. Теперь всё зависело от его умения ухаживать. Он должен сделать ей такое предложение, от которого она не сможет отказаться. Одним махом он взлетел на подоконник и… растерял весь свой кураж, споткнувшись взглядом о её огромные, раскосые глаза, затмевающие собой весеннее небо. Он стоял перед ней в неловкой позе, балансируя на трёх лапах, не в силах промяукать ни слова, поражённый красотой её души, светившейся в этих глазах. Ведь это только двуногие не знают, куда надо смотреть и что искать. Коты знают. Он долго мог ещё так стоять и смотреть, но тут она удивительно просто сказала:
- Наконец-то! А я всё ждала, когда ты придёшь. Меня зовут Кыш. А ты Мырк, я знаю.
Вот как выглядит настоящая принцесса! Не то, что та, наверху. Имечко у неё, конечно, дурацкое. Но не всем же носить прекрасные благозвучные имена, как у него. Ничего, поженятся - возьмёт его имя, Мырочкой станет. Тут кот очнулся от сладких мечтаний, приподнятый в воздух легкой рукой.
- Ты считаешь, Кышка? - смеясь говорила девушка с такими же ясными, как у её мохнатой подружки, глазами. - Считаешь, что он нам подходит?
С полу донеслось слабое потявкивание.
- Ты тоже так считаешь, Гоблин? - изумилась хозяйка, глядя на свою собачку. Мырк извернулся и мотнул головой. Это означало «Спасибо, друг!»
- Не знала, что он тебе нравится. Придётся поговорить об этом с его хозяином. Постой, я сейчас вернусь, - девушка накинула старый плащик поверх домашнего халата, вышла в коридор и закрыла за собой дверь, придерживая кота на груди. Сердце её билось удивительно часто. «Из-за чего это она переволновалась? - недоумевал кот. - Любовь-то у нас с хозяином, ей-то что».
- Дурачок, раскрой глаза пошире, - мягко вторглись в его голову чужие мысли. Глянув вниз, Мырк обнаружил, что Кыш и Гоблин провожают свою хозяйку наверх, незаметно пристроившись сзади. «Ох, и недотёпа же! - повторил кот про себя слова, которыми хозяин часто награждал соседку снизу. И ехидно добавил: - Как раз пара такому балде, как хозяин». Ой! Что это было? Это НЕ ЕГО мысль. «Это моя мысль, милый. Мы ведь почти женаты, значит должны уметь передавать друг другу мысли на расстоянии». Мырк чуть не свалился на неё сверху влюблённым коршуном, но вовремя взял себя в лапы. Сперва дело.
- Проходите. Ой, у вас мой кот? Откуда… - голос хозяина был смущён и растерян.
- Говорила же я тебе, что найдётся твой охламон. Тоже мне, блохастое сокровище! - раздался пронзительный голос и из-за плеча хозяина вынырнула разъярённая ведьма. «Ага, час любви я вам подпортил!» - возликовал кот.
- Извините! - голос кышкиной хозяйки неожиданно стал ледяным, а сердце застучало, словно паровой молот. - Я не думала, что здесь живут аилурофобы. Детки, пойдёмте отсюда, нас здесь не любят.
- А ты кто такая? Откуда здесь это чучело? - голос резиновой куклы набирал опасные обороты. Кот проследил за оценивающим взглядом хозяина и вынужден был признать, что сравнение с чучелом было довольно точным. На голове недотёпы красовалось гнездо из соломы с бантиком. Плечи покрывал старый плащ в кошачьей шерсти, из под которого торчал выцветший, трудолюбиво украшенный кошачьими затяжками, халат и - о, ужас - край батистовой ночнушки в цветочек. На ногах - стоптанные шлёпанцы. Это было ужасно! Он знал людей - сейчас всё рухнет. Кошачья пара взметнулась в едином порыве.
- Ты на глаза-то, на глаза её посмотри, балда неотёсанный! - молил кот, почти раскачиваясь на люстре. Его - теперь уже можно так сказать, они столько пережили вместе - его подруга юркнула в глубь комнат, вызвав легкую панику у хозяйки и истошный призыв:
- Кыш, кыш, сюда!
Следом в квартиру забежал пёсик и начал носится кругами по кухне, выписывая замысловатые кренделя.
- Гоблин, ты… Кыш! - закричала девушка. Хозяин остолбенел, но на губах у него играла улыбка.
- Да не волнуйся, сейчас всё утрясём, - сказал он, посмеиваясь. В его глазах не просто плясали, а водили целый хоровод смешинки.
- Ах, вот как! - взвилась мегера. - Она меня обзывает, выгоняет, устроила тут сумасшедший дом, а ты смеёшься?
- Да погоди ты, надо же помочь человеку поймать животных. Она нам кота вернула.
- Не нам, а тебе! Мне этот лохматый урод не нужен, мышей в городском доме нет.
- Ну и проваливай! - внезапно разозлился хозяин. Мне в доме тоже мыши не нужны.
Дверь парадной внизу оглушительно хлопнула, задребезжав стёклами. Двое обескураженных людей стояли посреди хаоса разорённой квартиры и улыбались, стараясь не глядеть друг на друга. «Ну, посмотри же ей в глаза!» - взмолился Мырк, когда соседка взялась за ручку двери. Тут Кыш проворной белкой метнулась к ногам мужчины и потёрлась о них. Он наклонился, подхватил её на руки, потёрся о мех щекой и протянул девушке. Глаза их встретились.
- А я думал, что ты недотёпа, - неожиданно для себя сказал он.
- Не-а, я чучело, - отозвалась она и тихо рассмеялась. - А вот ты настоящий балда! Как можно строить семью с женщиной, которая не любит животных?
- Ну да, я болван, - легко и радостно согласился мужчина. - Имея такую соседку, искал любви у каких-то кукол.
- Наконец-то! А я всё ждала, когда ты придёшь. Меня зовут Зоя. А ты Миша, я знаю.
- Всё-то ты знаешь, любимая!
И никаких дурацких принцесс. Просто любимая, насколько же это лучше!
- Знаешь, что я тебе скажу? - Миша положил руки на хрупкие плечи девушки и наклонился низко-низко, будто собираясь что-то шепнуть. Но вместо этого вдруг прильнул к её губам, как к роднику в жаркий день
- Не бойся, - шепнула Кышка другу. - Просто люди таким образом передают друг другу свои чувства.
- Свои влюблённые мысли. - машинально поправил Мырк. А Гоблин тихо хихикнул.